Они в театре познакомились. В
оперном театре. Она, завсегдатай всех значимых культурных событий родного
города. Он мимо проходил, командированный.
Она, Епитимья Евграфовна
Сурикова, пятидесяти восьми лет от роду, библиотекарь с сорокалетним стажем,
одинокая русская гражданка Украины, работающая пенсионерка (а кто из молодых
сейчас в библиотеку пойдёт на эти мизерные гривны? да и ей подспорье…)
Он, Георгий Тарасович Шевченко,
пятидесяти восьми лет (ровесники), в прошлом военный пенсионер, в настоящем
коммивояжер русско-украинского совместного предприятия "ЖАРЕННЫЕ ЦВЯХИ -
СМАЖЕННЫЕ ГВОЗДИ", одинокий россиянин украинского происхождения.
Театр местный. Спектакль
завезённый. Из-за бугра (из-за какого? не важно, зачем вдаваться в подробности,
зачем лишний раз чернить современные вкусы порабощённого западным стандартом
меценатства?) Короче, мюзикл. Эротический. "ГОП СО СМЫКОМ"…
Они, он и она, завсегдатайка и
командированный, как-то одновременно, не сговариваясь, покинули занимаемые
согласно купленных билетов места. Ещё в первом акте. В половом. В самом начале.
"Фу, какая мерзость!" Столкнувшись лицом к лицу в гардеробе, они
как-то не вдруг уловили симптом единомыслия, и он ей помог. Шубку надеть помог.
Она благодарно представилась. Он отреагировал взаимностью…
В общественном транспорте был час
пик. Георгий Тарасович по-военному бережно нависал над Епитимьей Евграфовной,
стараясь оградить маленькую хрупкую женщину в шубке от несанкционированного
проникновения остросюжетных локтей недружелюбного пассажирского состава.
Сурикова оценила и благодарно поделилась гневным впечатлением от увиденного
безобразия:
-Трясут
гениталиями по всей сцене и прыгают, как козлы. Ни голоса, ни музыки, ни
элементарной культуры…
-А что вы
собственно имеете против гениталий? - по-военному вежливо заступился за
приезжих соотечественников Шевченко. - Во Франции, в Анталии, в Греции, в
Италии все носят гениталии. Вот только совать их прилюдно, куда ни возьмись и в
кого не попадя, - грех!
Епитимья Евграфовна спорить не
стала, списав бестактную военную прямолинейность попутчика на импонирующую ей
патриотичность и, надёжно оберегаемая нависающим над головой рыцарем, продолжала
движение молча.
-Мне на
следующей, по требованию, - минут через двадцать заблаговременно
проинформировала Сурикова и сделала попытку приготовиться к выходу.
Тщетно. Сплочённый общей целью
"Доехать!" народ держался единым фронтом. "Против лома нет приёма",
- то ли подумала, то ли, отчаявшись, выкрикнула Епитимья Евграфовна.
-Есть приём,
второй лом!
Георгий Тарасович, подражая
плавучему атомному герою документального сериала "Ледокол Ленин",
заломил руки в ласточкин хвост и людоколом Шевченко направился к выходу,
ровненько рассекая застывшие пассажирские массы на две аккуратных половины.
-Держитесь за
меня, Епитимья Евграфовна…
Профессионально отбуксированная
на выход, без ссадин, рванных клочьев и растоптанных фаланг верхних и нижних
конечностей, Сурикова робко, но настойчиво и с великой общечеловеческой
благодарностью предложила своему провожатому чашечку чая с ванильными
баранками. Шевченко, не мудрствуя лукаво, согласился.
Уютная малогабаритная кухня, на
которую в целости и сохранности проследовали транзитные пассажиры городского
транспорта, сняв верхнюю одежду и обувь в прихожей, произвела на
впечатлительного Георгия Тарасовича неизгладимое впечатление. Кроме
соответствующего внутреннего порядка она прямо-таки бросалась в глаза своей
стерильной чистотой…
Закипевший электросамовар вовремя
поспел к розеткам с айвовым вареньем, вареньем из крыжовника и всенепременно с
чем-то яблочным, в данный момент с джемом. Сушки (пересушенные баранки)
громоздились россыпью в просторной внушительной вазе.
Несмолкающая, как шелест
придорожной листвы, Епитимья Евграфовна, отхлебнув горяченького и надкусив
баранку явно не вставными зубами, продолжила тему, взволновавшую обоих. Тему
морали и нравственности современного общества, которое будет жить… а фиг его
знает в какой формации, но будет.
-Я перед
началом этого безобразия вышла бы на авансцену и вашим, простите, трубным
голосом прокричала собравшейся публике во всеуслышание. Чтобы и последние ряды
на галёрке содрогнулись: "Люди! Эрос - это Бог! Бог любви. Любовь - это прекрасно…
но между двумя!!! Публичная эротика - это возврат к австралопитекам, возврат к
стаду, к самцу, к самке. Вы ведь уже разумны, люди! Одумайтесь! Вернитесь в
разум! Идите в библиотеки. Там давно ждут вас…"
-Уверенность
самого рождает уверенность других! Партикулярная чопорность наших предков не
передалась нашим потомкам на генетическом уровне. И тут уж как не крути, а обед
по распорядку… - умозаключил Георгий Тарасович, слегка употев то ли от чая, то
ли от произнесённой речи.
-Мне вообще
хочется, - легко продолжала Епитимья Евграфовна, отхлёбывая с блюдечка и
прикусывая, - заставить людей думать. А чтобы думать, надо читать. По данным
исследований, проведённых в 2003-2005 годах, 27% совершеннолетних граждан
России вообще не читают книг. На Украине такие исследования не проводились. И,
не в обиду сказано вашему брату, большинство из этих не читающих - мужчины
старше пятидесяти лет (юный возраст мудрости), с доходом и образованием ниже
среднего, живущих в маленьких городах и деревнях. Разум человеческий спивается,
Георгий Тарасович, а они со сцены…Но
как это и кому вдолбить?!
Георгий Тарасович
многозначительно посмотрел на свой кулак и промолчал. Кому он знал, но как? Его
бы воля…
Расскажи бесплатно, что не знаю.
Мысли собери, раскинь мозгой. Например, что движет стаей? О рефлексе? Нет!
Постой. Это проходили в пятом классе. Повзрослели. Перешли в шестой… Почему
"Сбербанк", а не "Сберкассы"? Почему встал с этой, а не с той? Почему не жизнь,
а наважденье? Почему потоп и наводненье? Бог, ведь, обещал семейству Ноя,
радугу завесив для покоя…
