Забодал его бодун. Был как новый,
стал пердун (старый). Он нажил ему цирроз, недержание (понос), выпадение волос,
слизь из носа, кровь в глазах, плоскостопие в туфлях… и малиновый пиджак.
Лапсердак. Новый. Узкий. Типа русский. Страх! Жмёт под мышками, в плечах… Новые
обречены. Жмут в масштабах всей страны, но и к ним придёт бодун. Копотун. Крах…
и прах.
Он удобно сидел в отечественном
шезлонге и безмятежно улыбался, изредка поглядывая сквозь солнцезащитные очки
на концентрические круги, лениво разбегающиеся по водной глади. В эпицентре
искусственно созданного волнения бултыхался утопающий…
Поднятое волнение медленно, но
уверенно, передалось загорающим под палящими лучами осеннего солнца отдыхающим
трудящимся, безработным рабочим и интеллигенции, которые суматошно сновали на
берегу: "Человек тонет! Человек тонет!" Человек, безвольно соглашаясь
с общественным мнением, периодически, но чётко и кратко, выражал сложившуюся на
берегу точку зрения: "Тону! Тону!"
В воду никто не лез. Холодная,
зараза. "Человек тонет! Человек тонет!" - кричали бестолково снующие
отдыхающие и украдкой косились на спасателя. И человек косился, исчезая под
водой и вновь появляясь: "Тону! Тону!"
А спасатель безмятежно улыбался
сквозь солнцезащитные очки. Он спасал тех, кто на глубине плавает. Тех, кто
плавать умеет. А тех, как этот, которые плавать не умеют и на мелководье
барахтаются, от чего спасать? Всего-то делов - на ноги встать. На мели не
утонешь. Нахлебаешься, если только… "Для побежденных спасенье одно - о
спасенье не думать!" (Вергилий).
Было бы неплохо отразить эпоху.
Порой пора. Ведь подрастает детвора… Эпоху возрождения России, которая “… мы
наш, мы новый мир…” пыталась строить на обломках самовластья. “Прорабы
перестройки” пришли к власти и сдали “мир”. Рынок безвластья наступил и
отразил: " Жизнестоек "чёрный нал"! Хапок начало всех
начал…"
Разрешённая Михаилом Сергеевичем
предприимчивость в формате плюрализма приносила обильные плоды в развитие
постперестроечного общества, но растиражированный в своё время на всём
пространстве СНГ монумент великому Владимиру Ильичу чётко указывал каменной
десницей помеченный голубями курс построения… Несовместимость направлений
привела означенное общество к консенсусу… разброду и шатанию.
Народ, обречённый на выживание, в
подробности всех замысловатых перипетий вдаваться не стал и пошёл своим путём,
внеся народные коррективы в дело построения нового общества на руинах старого.
Не привыкать! Отойдя от опостылевшего “изм” (царизм, социализм, капитализм), он
намотал на ус консенсус.
Консенсус - привнесённая
Горбачёвым и подхваченная Ельциным историческая фаза эволюции постсоветского
общества, в котором и проживала семья Какнибудькиных. Ночной слесарь,
многостаночник высшей квалификации Акакий Калинович Какнибудькин, заверив
супружницу: “Выживем как-нибудь и в этом консенсусе…” - взял на родном
оборонном предприятии бессрочный отпуск, в коем и пребывает по сегодняшний
день, и открыл свою фирму “Чин-Чинарём”. Это сейчас - фирма, а сначала - ЧП.
ЧП с Акакием приключилось аккурат
в последний рабочий день. Возвращался он, как обычно, с ночной смены (от Катьки
или Таньки - какая разница), настроение весёлое, светает, а навстречу
толстенький, с перепуганной наружностью и наличностью. Акакий возьми да и
пошути: “Стой! Кто идёт?” - но так как в этом вопросе юмора было мало, Акакий
сдобрил его дополнительным: “Жизнь или кошелёк?”
Личность в дебаты вступать не
стала, определив на глазок крупные габариты Акакия, швырнула в него тугим
портмоне и скрылась в неизвестном направлении. Акакий брезговать не стал,
подобрал, слегка удивился зелёным ассигнациям, пребывающим в состоянии
“битком”, как пассажиры рейсового автобуса, и вручил всю наличность вместе с
букетом полевых цветов своей единственной и драгоценной катальщице (рабочей,
подвозящей грузы на тачке и временно находящейся в декретном отпуске) Нюшке.
Такой подарок Нюшка не получала даже от мастера-наладчика Чичисбея Тимофеевича
Уховёрткина и была очень признательна своему любимому Акакушке.
Признательность любимой женщины
вдохновила, и Акакий пришёл к консенсусу, призвал коллег по горячему цеху в
подельники, оседлал волну перестройки, чтобы не захлестнула, и ринулся в рынок.
По понедельникам. Раз в неделю он сотоварищи задавали предпринимателям новой
волны судьбоносный и всего лишь единственный, дополнительный вопрос. И те
реагировали правильно.
Благосостояние семьи
Какнибудькиных резко пошло на поправку. Приоделись, прибарахлились, картины на
стены вешать начали.
Нюшке Ван Гога захотелось
повесить. Акакий не возражал. На рынке Гогу нашёл, кавказкой национальности, но
он Ван Долларом оказался (псевдоним взял).
Акакий настаивать не стал,
учитывая обширные родственные связи Гоги, да и Нюшка перегорела. Решили фирму
на паях открыть. “Чиним-Паяем”. Сплотили вокруг себя трудовой коллектив
безработных паяльщиков, клёпальщиков, сварщиков и прочих металлистов, скупили
пару гаражей и клепали, начиная от оградок и заканчивая бемсами. Бизнес пошёл.
Расширились. Взяли в аренду у родного развалившегося предприятия цех и
заводоуправление. Цех старым именем назвали - “Чиним-Паяем”, а заводоуправление
в офис переименовали - “Чин-Чинарём”.
Пошло время перемен. Нюшка
родила, но тележку больше не возила. Акакий её офис-менеджером назначил. В
офисе сидела, а с дитём - нянечка Арина Родионовна. Нюшка… (а впрочем, какая
она тебе Нюшка - Анастасия Викентьевна). Так вот, Анастасия Викентьевна к себе
ещё мастера-наладчика подсадила. На диете сидел. Но не долго.
Получила как-то Анастасия
Викентьевна у Акакия Калиновича под отчёт деньги для приобретения множительной
техники. Ксерокс купила, а на сдачу - диванчик, чтобы офис приукрасить.
Привезла, запарилась, кофточку сбросила, радуется… а тут звонок. Чичисбей
Тимофеевич одной рукой трубку схватил, а другой форточку и сначала заботливо
так Анастасии Викентьевне: “Кофточку надень”, - типа застудишься, а потом уже
вежливо в трубку: “Ало!” Трубка с ним долго разговаривать не стала: “Да у вас
там весело, ребята! И я хочу!” Пока Чичисбей прикидывал, что к чему, в офис
ворвался Акакий Калинович. Это он в трубке был. Уставившись на аккуратненький,
только что распакованный диван, Акакий Калинович сориентировался и для
убедительности задал риторический вопрос (он по вопросам спец был, вы помните):
“Множительную технику опробуете?!” - но дожидаться ответа не стал и нанёс
Чичисбею Тимофеевичу тяжкое физическое оскорбление, а распаренной Анастасии
Викентьевне - лёгкую пощёчину, приведя последнюю к означенному раннее консенсусу…
Отправив Уховёрткина на излечение
с последующим увольнением и выплатой денежной компенсации, Анастасия
Викентьевна осталась одна на всех телефонах и факсах продвинутой фирмы. Ей
очень хотелось сходить в нормальный кинотеатр с хорошим звуком, типа на широком
экране фильм посмотреть, людей. Попкорн пожевать, себя показать, короче, как
все, но консенсус обязывал, и она не противилась. Вот только волновалась
сперва, но успешно выполненный первый принятый заказ вдохновил и воодушевил…
-Ало! Добрый день!
-Добрый день.
-Это фирма “Чин-Чинарём”?
-Да.
-Сейчас по радио о вас рекламу рассказывали,
а я слушал. Мне шестьдесят пять. Мы с женой вместе… завтра сорок лет будет. Не
могли бы вы ей песню передать?
-Мы ей можем оградку сделать…
-Я понимаю. А песню? По радио много чего говорили, но я
только ваш телефон запомнил!
-А ваша жена где? Дайте ей трубку, - и, выждав, Нюшка вдруг
запела прямо в ухо счастливой юбилярше. - Закручинилась головушка, одинокая
лебёдушка. Не сыскать ей пары. В бизнесе все парни… - классно пела. С надрывом…
…нагромоздили, не проехать, не
пройти и… И выгул собак запрещён! Куда деваться мещанину? Жалобу куда или
поклон? Натыканы под окнами машины, трели сирен наперебой, а… А незнакомые
мужчины растаскивают самочинно груды мусора и… И посткоммунхозовский застой, а…
А и Б сидели на трубе. Капало с трубы У. Е. «Ч» ухватился за рубильник. Б/У
наяривал в мобильник, а кругом сплошные Г на просторах СНГ…
Воздух освежали регулярно.
Пространство прыскали вокруг мужчины. Запах, так сказать анальный, издавал
мужчина беспричинно. Поглощал, что в воздухе исправно. Газ такой, такой… и
углекислый. Выдавал ненатурально. Денно… нощно… и вовеки присно…
Он дурно пах. Духи несвежим
отдавали. А он о трафиках, портале… с вечера не вымыв ноги. Иль утром зубы не
почистил? Может быть и мыл, и чистил, может даже ставил клистир, но в конечном
результате амбре пахнет. Смрадный запах…Пахнет
тот нехорошо, кто хорошо все время пахнет. Сам из себя мешок с дерьмом, а всё
туда же… пахнет… пахнет.
И
сколько-столько их сейчас развелось: офис-менеджер; менеджер по кадрам;
менеджер по… швабра-менеджер. Мы не гнушаемся. Привыкши… к “благовониям”, но
если уж в хомут лезть, так с удовольствием хочется. И тот, кто над тобой кнутом
машет, чтоб с мозгами это делал. Возок легче тащить, когда менеджер по лошадям
соображает. И туда, куда выехал, доедешь, и дорога не в тягость…
Это был не понедельник. Ни
вторник, пятница, четверг… Это какой-то день отдельный. Ни зимний, летний… ни
осенний, а тот, в какой причалил Ной ковчег. Спешили люди на работу. Улыбками
светились лица. Их развозили “добротропы” (спецавтомобили-топы), в которых
незачем толпиться. Карбункул чувств играл на струнах домры. Рассвет был добрым.
Стелился утренний туман, а из него сочилась нега. Окорочка пробились из-под
снега. Их обдували вольные зефиры. Шпроты масляные всплыли, карп в сметане… и
уклейки (молоком питались реки). Бор сосновый не шумел. Пел и раздавал обеды
(прямо с думского буфета). В кабинетах пахли розы… расцвели кусты мимозы. Щебет
женщин в своих гнёздах извещал: растёт потомство. Сгинуло навек сиротство… и
как-то вдруг и навсегда все разом стали "Господа". И молодой, и
старый с проседью. У всех сто двадцать… и у всех на восемьдесят…
Вручили судьбы молодым. Уважили и
старых… Не стало бедных… и богатых. И коммунистов нет, и демократов, и
всяческих ветвей госаппарата. Есть люди! А из аппаратов только фотоаппараты
марки “ФЭД”, который делает портрет похлеще “Кодак”. Пришло доверие, погрязшее
в отчётах. Исчезли страхи. Счастье находили в первом браке…
Президенты фирм и корпораций,
держатели пакетов акций, раздавали персоналу зажиточную заработанную плату. А
вечерком, сугубо на общественных началах, спешили в Думу, в Нижнюю Палату, и
думали, что бы ещё раздать… А Самый Главный Президент на Красной Площади,
рабочий день пытаясь скоротать, чаянья масс народных оправдал, силовиков всех разогнал
и сам мочил российский криминал. И криминал мочился. Вымок, просушился, усох и
навсегда отсох…
Мемориал покойников для статусных
чиновников снесли. Чтоб не было поклонников, чтоб не было сторонников
бюрократической стези. Потом оркестры привезли и танцевали до утра…Утро. Пора. Будильник не звонил? Проспал! Ночь
пролетела незаметно. А, говорят, мечтать не вредно…
