Ломота… тень надоевшая… зубная
скука… хворает сердце, подвело живот: “Патриотизм бесчестием поруган! Россию
голыми руками ленивый только не возьмёт…” Публично обнародовав вендетту
иноземному биотуалету, славят российский унитаз… нужду справляя в импортный
фаянс."Настоящий патриот не
ищет выгоды от продажи Родины…"
В старославянском малом городе
Вродебы жили новые русичи-путичи. Долго ли, коротко, плохо ли, хорошо, но жили.
Поживали. По всякому. И были у них… и не были. И погода была хорошая. И плохая
была. А ты что хотел? Как у всех, так и у них…
Живём мы как-то по-иному, хотя
все те же и всё так. Антисемитка Белла Львовна (поверь, отнюдь не полюбовно) с
соседкой Настей натощак в недавнем прошлом объяснялась (сейчас о прошлом и о
пошлом… и от соседа на сносях). И партбилеты вверх вздымая, махом одним вершили
судьбы, и прокуроров обгоняя, суды вершили пересуды… Переродилась
партпрослойка. И голосует кнопочкой. А беспартийные слои всё те же… всё до
попочки.
Кто выплатит достойную зарплату
работникам тяжёлого труда? Да никто! Закон рынка: "Можешь - не
плати". И вообще, зачем платить больше, если и меньше работает. У одного
поработает, к другому пойдёт. От другого к третьему… Ищет где лучше. А оно
везде одинаково. Потогонная система. О ней ещё в СССР предупреждали.
Российский директорат тоже
выходец из СССР, но ворует уже по рыночному. У рабочих. Штрафы взимает. За
курение в неположенном месте, за взгляд из-под бровей, за нечищеный ботинок, за
несанкционированное проникновение под юбку (и санкционированное, если заметят)…
Рублём воспитывает. А рубль этот, воспитательный, в карман директору. Как
супер-бонус за проделанную работу по укреплению патриотизма, трудовой
дисциплины и пролетарской нравственности. И пролетариат укрепляется… и в
небесах, и в поднебесье… и как-то раз сойдутся вместе… патриотично!
Румяный мужчина яркой наружности,
как и все добропорядочные граждане, не дожидаясь призыва: «Граждане!
Своевременно опла…» - оплатил проезд на маршруте частного извоза. За место под
солнцем надо платить - это он усвоил: "Автолайн не БиЛайн! Все входящие
платят!" Тщательно пересчитав сдачу, небрежно сунул три раза пересчитанное
в карман и, устроившись поудобней рядом с временной спутницей кратковременной
жизни в условиях городского транспорта глубинки, заговорил:
"Что напрядешь, то и протрясешь.
Западу бездарность подражания ведёт, естественно, к удорожанию: "Человеку
- человек!" И голосуем: "Против всех!" Против кого? Против себя,
ненавидя и любя…"
Спонтанно возникший в общительном
уме позыв, роднил добропорядочного пассажира с самоуверенным деревенским
петухом, который наивно заблуждался в том, что солнце встаёт каждое утро с
единственной целью: послушать его пение…
На мужчине были кофейный пиджак,
рыжие волосы, карие глаза, красный выдающийся нос с горбинкой, жёлтые зубы,
оранжевая рубашка с галстуком, коричневые брюки и тёмно-шоколадные туфли цвета
«Альпен-Гольд». Всё это выразительно гармонировало с белыми тапочками, которые
он бережно сжимал под мышкой, имея их при себе… так, на всякий случай.
«Цукерлейкин моя фамилия. Вы обо
мне, может быть, и слышали, а я о вас нет. Но если и вы тоже, то езжайте в
Одессу и послушайте. Любой одессит вам скажет, за что Цукерлейкина наградили
медалью перед самым отъездом. Не хотите в Одессу, слушайте здесь. Я вам сам
скажу: «За освобождение Одессы». Нет, я не родственник тёти Сони Новиковой и
даже не знакомый Хуаниточки Галкиной. Я сам по себе Цукерлейкин. Вы не знаете
кто такое Цукерлейкин? О, майн готеню! Яйцам никогда не быть сметливее кур. Она
не знает, кто такое Цукерлейкин! Деточка моя… а впрочем, откуда вам это знать.
Оно вам надо?! Судя по вашей комплекции, вы знаете, что такое сахарный диабет.
Вот именно. Это то же самое, только по-женски. Ой, не обижайтесь ради Бога!
Нахес не тухес, за деньги не купишь… Вы не знаете, что такое нахес? Это
счастье. А тухес - это то место вашей комплекции, которое выдавливает меня с
этого удобного сидения. И я бы сказал, что ваш большой тухес - это и есть ваш
большой нахес. Но давайте не будем о плохом. Давайте о хорошем. Зачем себе щеки
щипать, чтобы румянец стоял… Вы знаете, что сегодня за день? Как, вы не знаете,
что сегодня за день?!! Сегодня Двадцать Седьмое Апреля! Что, ну и что?! Вы
вообще, кроме восьмого марта ещё какие-нибудь дни знаете? Не знаете. Остальной
календарь для вас один сплошной понедельник. Тогда слушайте сюда и не смотрите
на меня, как антисемиты на евреев. Еврей это тот, кто на это согласен. Я
русский. Коммуникабельный русский. Ваша комплекция располагает к коммуникации,
в полном смысле этого слова, вот я и… Расслабьтесь. Возьмите лучше вот это и
жуйте. Это без сахара. Говорят, помогает. Облегчает взаимопонимание. Меня
когда-то угостили, но я не пробовал, без надобности как-то, а вам рекомендую.
Что вы там так брезгливо разглядываете? Это карманный мусор налип. Повалялись
бы вы года два в кармане, на вас и не такое б налипло. Стряхните и кушайте.
Кушайте и слушайте, что вам Цукерлейкин говорит. И была ночь, и было утро… Если
вам интересно, что было потом, почитайте Библию, но я вам одно могу сказать,
армяне не правы. Они свою бывшую союзную республику офисом называют, а всё
остальное мировое пространство - местом работы. Не знаю. Нам сказали, что наш
дом - Россия. Непоколебимо сказали. Сейчас не говорят. Заколебались, наверное.
А я вам так скажу. У каждого уважающего себя человека есть дом, коттедж,
квартира или, в крайнем случае, кровать в общежитии. Про сельскую местность не
имею в виду, но вы мне скажите, может ли существовать любой населённый пункт
без водокачки или пожарной каланчи? Может. А без евреев? Не может. Я был.
Видел. Я много езжу… по бизнесу.Вот и
сейчас возвращаюсь от одного партнёра. Хобби у него. Научной работой
занимается. Пригласил на результаты посмотреть. Я поехал. Оценить на предмет
коммерции… А что оказалось? Оказалось он, идиот, женился на якутке и выводит
морозоустойчивых евреев. А где навар, я вас спрашиваю? Но давайте о плохом не
будем. Давайте о хорошем. Сколько бы я ни ездил и где бы ни побывал, везде
встречал близких потомков дальних предков, которые подарили миру Иисуса Христа…
27 Апреля - Всемирный День Породнённых Городов. Запомните это, деточка, и
здесь, и сейчас, и там, и потом, и им расскажите, а то они евреев бьют, хотя я
по паспорту русский. Но они не по паспорту, они по морде… Ой, не берите близко
к сердцу. Как вспомнишь про смерть, так и за жизнь не поручишься…» - и, прижав
поближе к сердцу белые тапочки, мужчина покинул на остановке по требованию
оплаченное и использованное на всю сумму жизненное пространство салона
маршрутки частного извоза…
…нет не кошки! бедуины скребут
сердечные былины и лишь в оазисе наитий нагромождение событий, явлений, фактов,
аргументов, перпетуум-мобиле поэтов… а куда это годится? глазом не моргнул –
седмица! И снова пятничный обряд, электорат обряду рад, ведь пятница основа
того всего, что снова…
...суетный город зажигал огни,
гасил и снова зажигал…
сновали люди…
кишмя кишел ж/д вокзал:
«Нас не убудет!»
А в мазанке под крышей черепичной
родился я…
так получилось… симпатично…
судьба!
Я населенье приумножил… и оборону
поддержал… потом всё это подытожил и на вокзал! А там кишмя… пешком, в авто…
все ждут, когда последний поезд… в пижаме, в свитере, в пальто… а сверху
боязнь: «Вдруг мой внезапно подадут! Я не успею…» Так что же ты толпишься тут?
Сними ливрею! А я спокойно прошагал в зал ожиданий. Мне пофигу кишмя… вокзал…
сам в состоянии…
эмоция, нагрянув, исчезает,
за ней приходит долговременное
чувство,
уходит чувство или пропадает,
приходит новое туда, где стало
пусто
и так по кругу…
не пропадает к матери… и к другу…
и с ним по канату, по тонкому
льду или по лезвию бритвы, будто гуляя в эдемском саду, читаем псалмы и молитвы…
«Как в общественном сортире стало
вдруг в моей квартире: на полу полно газет… оторвался шпингалет… запах клея из
кладовой (он был в банке трёхлитровой)… кисти, вёдра и кастрюли… дел не рой, а
целый улей и невиден горизонт… надо ж, вляпалась в ремонт!» …и серапионовы
братья, здороваясь, говорили: "…трудно писать, брат"…
устав от поэтических творений,
пытаясь жить без треволнений,
выходят из себя поэты,
туда где правила, запреты….
но душу исцарапав в кровь,
стон заглушив сердцебиеньем,
соблазну поддаются вновь…
и исцеляются твореньем!
…пустынник Серапион, мудрец,
поэт, анахорет… в начале того века «братьев» наплодил… их было много… и кто из
них кому что говорил, так ради Бога! А мы с тобой ни сёстры и ни братья… ни по
родству, ни во Христе… в ремонте мы, возни исчадья… и массы одиозных мизансцен:
компресс из редьки на спине воняет водкой… бинт эластичный на запястье… а ноги
ковыляющей походкой всё это к компу… типа «Здрасте!» Я не к затее хорохорюсь.
Балдею на исходе дня! Есть результат… и всё на совесть… а редька всё равно
воня…
А у меня?! Сарай во всей
квартире!
Там, где не спальня - каземат.
В углу горой подушки, шапки,
книги…
Что там поэты?
«…трудно, брат!»
…ремонт себя намного ярче, да и
дороже во стократ, и фолиантов древних паче страницы медицинских карт. Но,
обновляя пол и стены, мещане рвутся в супермены и, прилепив евростандарт в
ампир хрущёвских новостроек, венчают сей ремонтный фарт декором госпитальных коек…
гвозди – сотка, доски – дуб,
щель меж ними где-то с палец…
матерок слетает с губ: «…»
ласково звучит «поганец»…
тамбур типа проходной,
пол рассохся неопрятно…
кто тут мастер половой?
половой? это занятно…
лишь отыскав в строках величья
кусочек прозы светлых будней, разнообразия кирпичик украсит фазу новолуний!
- «Припали на очко Вовик, Лелик и
Игорек, пену пустили...»
- Берлять хотелось, но кончилась капуста, пришлось у бабы
филки аскать… чтобы ни густо и ни пусто! Потрясно?
- Дед! хорош коры мочить!
- «Заходи тихо, говори четко, проси мало, уходи быстро!»
Прикинь! мы глазом вовсе не моргнули и пропустили меж ушей, когда нас скопом
обманули, и стариков, и малышей! Сперва продали, потом купили… а мы ликуем:
«Победили!»
- Кто это мы, а кто они?
- Ты, растопырив пальцы, ткни и не промажешь… мы это «мы»,
мы и «они»… и круче даже!
- А Вовик, Лёлик, Игорёк?
- Какой с них толк… всем миром гробили мораль отцов и дедов,
содрали с женщины вуаль за пару центов и «новыми» себя воображали, время
пришло, что сеяли – пожали…
