Неопознанный летающий объект в
виде светящегося блюдца появился на небосклоне неожиданно. Центр блюдца был
окрашен в красный цвет, а края в зеленоватый. Вместе с недремлющим населением
города со своих балконов за объектом наблюдали и независимые приятели (от
которых ничего и ничто не зависело).
“Венера, - сориентировался в
пространстве начитанный препод, оторвавшись от невесёлых дум. - Там тоже,
наверное, свои проблемы. У нас - земные, у них - венерические”. Венерических
проблем у препода не было и он вернулся к земным: “Не существует такой
проблемы, от которой нельзя было бы уйти, ведь все проблемы в нас самих… -
глядя на зеленовато-красное блюдце, препод входил во вселенское равновесие. - А
если есть? Ora pro nobis - молись за нас!” Взглянув ещё раз то ли на Венеру, то
ли выше, он отправился на заслуженный отдых: “Нет нас и нет проблем…”
Зависший НЛО, краснел красным центром и
зеленел по краям… “Французский метеозонд MIR, для исследования стратосферы.
Влетел иностранец, - узнал НЛО кибернетик, - сделанный из тонкого полиэстера он
выглядит очень эффектно из-за блестящего майларового покрытия, отражающего свет
наподобие зеркала. Но почему красно-зелённый? А вообще-то наука на месте не стоит,
у богатых свои причуды. Отстал ты, брат, от науки”, - пожурил он себя.
В уставшем за день подсознании
всплыла рухнувшая станция “Мир”, для которой кибернетик разрабатывал какой-то
“винтик”. В 1986 году “винтик” завесили над планетой вместе с курсом перестройки
и ускорения, а в январе 2001 года “Прогресс” дал толчок для падения… И “Мир”
упал, а взятый курс завис на околоземной орбите. Падение не осталось
незамеченным широкими массами мировой общественности. “Если где-то, что-то
убывает, то в другом месте появляется…” По другой цене. “Мир” появился на
аукционах. Кусками и штуками. От $100 до двух с половиной тысяч. Дешёвка по
сравнению с бортжурналом Гагарина, который на аукционе “Кристи” - двести тысяч
долларов на старте завесил. “А этот летает!” - бросив на невинный НЛО
укоризненный взгляд, кибернетик отправился на покой, спать. Покой ведь только
снится… “Провожая закат, мы живем в ожиданье восхода, и влюбленные в море,
живем ожиданьем земли…”
Глядя на разноцветное блюдце, от
которого оторвалась маленькая искорка и бесследно растаяла в ночной мгле, майор
погрузился в размышления: “Инопланетяне отрываются. Понаехало их за последнее
время… Знакомые лётчики рассказывали, даже наших к себе на работы берут, на
принудительные. Попользуются и обратно выбросят, лет через сто, но кому они уже
нужны? Не гуманны вселенские гуманоиды… А земляне по своим законам живут, по
законам земного тяготения. В одну реку не входят дважды, бывшим в употреблении
не пользуются, если это не вторичное сырьё. Одноразовое гигиеничней. Но бывают
и исключения. “Афганцев” два раза пользовали. Один раз в качестве
интернациональной помощи международному коммунистическому движению, в
государственном масштабе, а другой раз в сфере льготного налогообложения, в
масштабе частной предпринимательской деятельности. И два раза выбросили. Кому
они нужны, дважды использованные? Вот и мыкаются по законам тяготения…”.
“Иди уже спать. Утро вечера
мудрее!” - раздался из спальни голос жены. И майор пошёл: “Утро добрым не
бывает, утро вечера дряннее…”
Тучки небесные, излив последние
капли, нехотя расступались перед робко пробивающимися лучиками июльского
солнца. За вмонтированным столом, эстетично вписавшимся в свеже выкрашенную
оградку, сидела Дарья. На рукотворном холмике, подпирая друг друга, стояли два
венка. Надписи на траурных лентах гласили: “Отцу от сыновей” и “От коллектива
учителей средней школы № 15”.
Подле свеженасыпанного холмика лежала обновлённая надгробная плита с портретами
отца и матери барнаульского фермера в ожидании усадки разрыхлённого грунта.
По углам изгороди часовыми
почётного караула стояли, зеленея юной листвой, стройный тополёк и
белоствольная берёзка, посаженные учителем пения год тому назад, который занял
свои последние квадратные метры с подселением, значительно облегчив сумму,
вырученную за предпоследние.
В центре стола возвышалась
трёхлитровая банка Дарьяловки плотно окружённая продовольственными чудесами
отечественной торговли и утопающая в аппетитных запахах домашней кулинарии
самой Дарьи. Препод, кибернетик и майор, переминаясь с ноги на ногу, молчали.
Пришли они порознь, но пришли. Не сговариваясь…
Расположившись по обе стороны
накрытого харча, разлили по одноразовым стаканчикам и молча выпили, не забыв
плеснуть кристальной жидкости в мутный стакан, единолично разместившийся на
щербатой тарелке. Чем провожали, тем и поминали.
- Я его первый раз по местному
телевидению увидела, - заговорила Дарья, выходя из себя наружу. - Красивый он
был… и голос… Потом в нашей учительской появился. Я химию преподавала.
Влюбилась, как дура, по сей день. С мужем у нас любви не было. И детей не было.
Первого ребёнка я сама скинула, а потом не получалось. Муж зарабатывал хорошо,
но пил. Квартиру трёхкомнатную кооперативную купили. Обставили… А счастья нет и
нет. А он всё пил и пил. И я возле него потихоньку… Потом пропал. Без вести.
Пришёл как обычно, под утро, но какой-то трезвый и перепуганный. Неделю не пил,
не говорил, на кухне спал. Через неделю пропал. А мне, как и легче. Квартиру
разменяла. На две и одну, правда, на одной площадке лестничной. Думаю,
заявится, пусть и живет, напротив, в однокомнатной. Его я любила. А он жену.
Красивая у них любовь была. Не яркая, не на показ: “Ты мой подписчик! Я твоя
подписочка!” - а внутренняя какая-то, человеческая. Он и не догадывался про
меня, а я всё в себе, даже подумать было страшно. Семьями мы дружили. Особенно
как мой пропал. И дружили они красиво. Но вот, несчастье… Когда они свою
квартиру продали, я им и предложила однокомнатную, которую для суженного
берегла. Мёртвый он уже тогда был. Мне бывшая соседка вырезку из газеты
принесла. Я её наизусть помню: “Прямо в помещении почты покончил вчера жизнь
самоубийством 67-летний житель города Удальцы Зачухонской области Андрей
Мокшин. Утром пенсионер пришел в почтовое отделение и попросил денег в счет
пенсии за ноябрь. Когда работники почты отказали ему, он пригрозил покончить
жизнь самоубийством. Почтальоны не восприняли эту угрозу всерьез - пенсионер
был известен отчаянным пристрастием к алкоголю. Но к вечеру они обнаружили
Мокшина, повесившимся на дверной ручке прямо в отделении связи. Прокуратура г.
Удальцы посчитала, что в случившемся винить некого, и просто зарегистрировала
самоубийство. Тем не менее, пенсию пожилым людям Удалицкого района выдавать
начали…” Ну вот. А ещё она мне призналась, что полюбовниками они были.
Рассказала, почему исчез. Накануне с ним приключилось. Напился он в тот раз
сильно. На автопилоте домой дошёл, а во дворе - приспичило. Наполовину он свою
нужду справил. Свалился в беспамятстве, а мимо проходящий пёс со свинской
рожей, откуда взялся, заинтересовался механизмом мужниным, с чего сделано?
Отгрыз он ему, что на дороге валялось. Под наркозом… Муж очухался. Протрезвел
сразу, к соседке за первой медицинской помощью обратился, меня постеснялся,
любил, значит. А через неделю исчез…
Выпили опять, молча. За обоих.
Ведь люди. Потом ещё, и ещё… Приятели понимали, что не к месту разговорившуюся
женщину прорвало за многие годы молчания. Вот, мол, я-то похлебал... Жизнь так
складывается и мера ей - количество выхлебанного дерьма. От этого никуда не
денешься...
-Венок от школы
№ 15 ты купила, - спросил до сообразительности начитанный препод.
-Я, - и Дарья
всхлипнула. Первый раз за всё время…
Молча пили. Дарьяловку пили,
выборку из ассортимента заморской ликёроводочной промышленности пили...
Появившийся откуда-то НЛО, обидевшись на невнимание землян, покраснел центром,
позеленел краями и исчез куда-то…
