К международному сионизму, как и
антисемитизму, Дворецкий претензий не имел. Получив пожизненно пятую графу,
поджарый внешний вид и лицо еврейской национальности, он родился в
многонациональной массе советского народа выпуска пятидесятых и
классифицировался как "ассимилированный", что гармонично
ассоциировалось с "кастрированный, репрессированный". Так и рос,
унаследовав от вечно гонимого племени неплохие мозги.
Всеобщая любовь и интимная
ненависть коренных популяций по месту проживания прилагалась к наследству
маленьким довесочком, как "само собой разумеется". Это неотъемлемое и
единственное наследие компактно улеглось в полученное при регистрации отчество,
которое Иудыч с гордостью пронёс через все перипетии судьбы, не потеряв, не
предав и не изменив оное.
Врождённый (усвоенный с рождения)
родной язык - чиста-а-а-а русский - дал ему возможность затеряться среди
русскоязычного большинства, не привлекая особого внимания в межличностном
общении, а приобретенный впоследствии матерный в какой-то мере делал
"своим".
Заполняя анкеты, он искренне
каялся по всем пунктам рентгеноскопии эволюционирующей биографии, но в конце
каждой жизнерадостно приписывал: "Обрезан не был!" - что безжалостно
вычёркивалось однобокой советской цензурой.
Напуганные локальными довоенными
погромами и международным геноцидом Второй Мировой по отношению к избранному
народу, неизменным недопониманием исторической миссии этого народа
международным сообществом, родители Иудыча решили оградить своего первенца от
многовековой еврейской традиции, пустив на самотёк улиц и доверив воспитание
гражданина "счастливого будущего" советским дошкольным и школьным
учреждениям.
Не обращая внимания на отдельных
индивидуумов, общеобразовательная индустрия "того времени" массово
ковала новую формацию "советский народ", который должен был жить при
Коммунизме и отдельные индивидуумы имели шанс. Каждый свой.
Прогрессивная молодёжь "того
времени" (до того и вместо того) закладывала первые кирпичи в фундамент
Новой Эксклюзивной Перестройки (НЭП). Трудящаяся и временно учащаяся молодёжь
оттягивалась в студенческих стройотрядах, на танцевальных тусовках и других
потасовках, бездумно растрачивая молодость, а патриотическая молодёжь укрепляла
обороноспособность страны.
Имея неопределённый характер при
определённом складе ума, Иудыч характеризовался пионерской дружиной и далее
комсомольской организацией, как нехарактерный герой своего времени. Семя,
плодотворно инвестированное отцом, вылилось сплошным клубком противоречий
антитезы в его внутреннее "Я".
Обстоятельность и ветреность,
злая ирония и простодушная весёлость, деловая аккуратность и разгильдяйская
бесшабашность цементировались абсолютной искренностью и высоких дум
стремлением. Нагромождение морально-деловых качеств позволило ему успешно
завершить среднее образование и получить аттестат зрелости с пятёркой по
математике, четвёркой по поведению и остальными "удовлетворительно".
Не имея ни малейшего
представления о благорасположении Всевышнего к избранному народу, к которому
Дворецкий имел честь… Иван рос недорослем, в смысле обыкновенным
Ванькой-безбожником (атеистом), не достигшим ещё совершеннолетия и не
поступившим на государственную службу.
Под неусыпным контролем
педологического совета и радетельского комитета Дворецкий легко усваивал
общеобразовательный материал средненькой программы народного образования и
удерживал его до очередной перемены. Отличник с первого по четвёртый класс,
Иван отличался и в шести последующих, сделав для себя жизненно важный вывод:
"На школу надейся, дураком помрёшь".
С первого сентября пятого
учебного года и по самый июнь выпускного, он выборочно впитывал накопленные
человечеством знания в объёме средней школы, просеянные через сито собственного
восприятия. Посев вольготно размещался на страницах общей тетради в
коленкоровом переплёте, заткнутой под настоящий кожаный ремень брюк мужского
покроя, навечно сменивших короткие штанишки и фиолетовые шаровары с начёсом.
Усвоенные знания начального, а
затем и среднего образования дополняли внешкольные игры. Патриотические (в
штендера-пендера, "Чапаева", жмурки, салки-догонялки) на ранней
стадии развития ребёнка исподволь перерастали в более агрессивные
(казаки-разбойники, зарницы, "…пионер, пионер, дай комсомольца") и
закончились заборами виноградников, баштанов, садов и огородов, которые он
успешно преодолевал со сверстниками в поисках фруктозы, глюкозы и адреналина.
Интеллектуально-развивающие игры
Ваньки, в основном карточные, по мере развития умственных способностей
владельца постепенно усложнялись от "Дурака" до "Кинга" и
остановились на "Преферансе".
Чувство коллективизма, навыки
коммуникабельности и крайне вредное в политическом отношении направление Иван
приобрёл с тех пор, как себя помнил, а что не помнил, рассказывала мама.
Рассказывала с каким удовольствием он ел ею сваренную и переправленную к
соседке манную кашу, категорически отвергая эту кашу в домашней обстановке.
Рассказывала как доверчиво и общительно он пошёл по рукам гостей, прибывших на
ознаменование первой годовщины дворецкого первенца. Рассказывала как обдристал
несмышленой детской неожиданностью образ вождя всех времён и народов
запечатлённый на фотографии случайно оказавшейся в зоне досягаемости.
И в этом деле Иван тоже считал
себя первенцем. Вторым был Хрущёв Никита Сергеевич. Потом и его образ
обдристали, потом… все кому не лень и кого не попадя, но это уже называлось не
дрисня, а гласность и демократия. В "наше время" на это
"недоразумение" и внимания никто не обратил бы, но в "то
время" дважды первенец ввёл в страх и ужас "независимых"
наблюдателей близкого окружения, особенно недавно вернувшихся из мест
отдалённых.
Много чего мать и не
рассказывала, но он уже сам помнил. Помнил страшную тёмную ночь с
оглушительными раскатами и горящими молниями, исхлёстанное дождевыми струями
оконное стекло и сквозь него мокрое небритое лицо вернувшегося отца в синей
безрукавке с белыми меридианами полосок. Помнил и непонятно пролитые в ту ночь
материнские слёзы. Помнил двор, детский сад, школу...
Детский сад смутно. Школу
эпизодически, всё больше коридор и не легитимную курилку в туалете для
мальчиков, а вот двор… Сейчас таких не делают. Двор отложился в памяти, запал в
душу и, сочась саднящей раной ностальгии, периодически всплывал в самых
непредвиденных местах многоквартирной жизни Дворецкого.
Коммунальная модель общественного
проживания, случайно изобретённая пролетарской ненавистью к низринутой
буржуазии, являла собой всплеск человеческого разума и совершенства, но
современники, не оценив общинного жизнеустройства по достоинству, за пару
десятилетий Хрущово-Брежневской эпохи свели завоевания на нет, оставив очаговые
рудименты.
Расфасованное по клеточным
хрущобам население год за годом теряло чувство локтя, товарищества, братства,
что и привело впоследствии к развалу старой и внедрению новой антижилищной
реформы, поставив разобщённых жильцов ра… простите, постфактум.
Национализированные Октябрьской
Революцией коммунальные дворики, как и коммунальные квартиры, со стоном и
скрипом всеми правдами и неправдами послевоенных преобразований возвращались во
владения единоличных хозяев, возрождая дворянство, в смысле: "Осторожно!
Злая собака!" - и частную недвижимость, в смысле: "А куда вы на хрен
денетесь?" - сохранив тепло семейного очага "расселённых",
лёгкий аромат коптящих керогазов и стойкий запах общественной уборной.
Вместившие, вырастившие и
воспитавшие не одно поколение рабочих, учёных, инженеров, артистов и может быть
даже отчасти партийных работников (не имеет значения какой партии) и
бизнесменов (какая разница какой экономики) дворики постепенно отмирали, унося
с собой жизненно важную суть буквосочетания "соседи", воспетого
великими классиками на уроках русского языка и литературы: "Здесь будет
город заложен назло надменному соседу… И соседям то и дело наносил обиды смело…
(Пушкин). Так потчевал сосед Демьян соседа Фоку и не давал ему ни отдыху, ни
сроку… И с той поры к соседу ни ногой… (Крылов)". По соседству с
классическими соседями особую нишу занимали соседи дворовые. Такие разные и
такие одинаковые. У каждого свои и неповторимые...
