Нельзя
сказать, что Ванька всё своё детство провёл за чужими заборами садов и огородов
или на очке школьного туалета. Эти эпизоды жизни были второстепенными и особой
роли в становлении личности младшего Дворецкого не играли. Первая
основополагающая роль была получена им на конкурсной основе ещё в третьем
классе в драмкружке при школьной библиотеке, который вела энтузиастка своего
дела библиотекарша Драматургия Станиславовна.
Полученная роль оказалась главной
и положительной. И Ванька расстарался. Он глубоко раскрыл светлый образ
пионера-тимуровца на сцене школьного актового зала силой своего врождённого
таланта и воображения: "Здравствуй, бабка, Здравствуй, дед! Я сварил для
вас обед…" Престарелые герои пьесы (из десятого класса) не могли
нарадоваться на свою единственную в немощной старости защиту и опору, умильно
пуская слезу: "Ай, да умница Козёл! И дрова нам наколол…" Но злые
силы, которые и до сей поры "нас злобно гнетут", оставили от главного
героя того времени лишь "рожки да ножки". Съели Козла. Были и ещё
глубокие по значимости роли. Но в связи с "безвременной кончиной"
Драматургии Станиславовны театр распался, осиротив культуру средней школы, в
которой Ванька образовывался.
Вот как раз в
этот момент зияющей пустоты, в смысле духовности, и появился дядя, отпочковав
на генеалогическом древе Ваньки ещё один сучок. Тётка замуж вышла. Та, что по
матери. Родная, единственная и самая любимая. Дядька оказался маленьким и
плюгавеньким (по сравнению с объёмами тётки), но пошёл в корень, родившись в
Сибири. Коренной сибиряк.
Пожил он там в своей Сибири,
замёрз и переехал на Юг, косточки погреть, где и был востребован. Несмотря на
мелкие параметры бледного тела, гонору в нём было, хоть отбавляй. Не запал он в
душу приобретённого вместе с тёткой племянника, несмотря на то, что очень
старался.
Полгода спустя, после замужества,
привезла тётка в очередной раз своё девичье счастье для установления семейного
контакта по случаю какой-то советской годовщины со дня рождения то ли Маркса,
то ли Энгельса, то ли Арины Родионовны. Выпили они в семейном кругу за близких,
дальних… и всю власть Советов. Мать, Соня и тётка Мария винца чуть-чуть, а отец
с дядей Колей - всё, что было… и у соседей.
В "девятку" играть
начали (карточная игра такая семейная под деньги). Потом женщины ушли,
поболтать о чем-то, о своём, о девичьем, а отец с дядей Колей в
"очко" играть стали. Долго ли коротко, но проиграл отец всё… и дом на
кон поставил вместе с Ванькиным палисадником. И тоже проиграл. Дядя Коля в него
ехидными соловыми глазами упёрся, мол, кранты. А отец не сдаётся. Мать на кон поставил,
и пописать ушёл. Вот тут Ванька и не выдержал: "Давай я за отца!"
"Описался твой папенька, а ты не боишься?" - равнодушно
поинтересовался дядя Коля и раздал.
Долго ли, коротко, но отыграл
Ванька всё фамильное имущество и дяди Колины штаны выиграл, "на
раздевание". И трусы последние выиграл бы, но сёстры, вероломно
вмешавшиеся в тайный ход карты, разложили всех по местам, а утром дядька без
штанов так и уехал в словленном у соседа-тёзки такси, не поддавшись на уговоры
окружающих. "Проиграл я их племяшу". После этого случая Ванька дядьку
зауважал. Мужик! Из дядькиных брюк ему мужские штаны сшили… в ателье!
Вот этот дядя Коля первый фокус
Ваньке и показал. Перетасовав в очередной приезд колоду, и спрятав её в карман
купленных по случаю брюк, он завёл баланду: "В колоде есть две масти:
красная и чёрная. Какую выбираешь? - Ванька выбрал красную. - Красное красному
рознь. А тебе что больше нравится, черва или бубна? - Ванька выбрал бубну. - В
бубне тоже свои картинки, а кроме картинок - цифры. - Ванька выбрал картинки. -
Картинки тоже не все одинаковые. Давай пополам. - Ванька выбрал туза и даму. -
Короля и валета мне оставил? Хорошо. А кто тебе из них более симпатичен? -
Ванька выбрал короля. - Каким его по счёту из кармана достать, короля
бубнового?" - и достал.
Ванька долго просил дядьку секрет
открыть, но тот ни в какую. Марку держал. После тщетных попыток Ванька
призадумался. И додумался. Увлекло. В детском журнале "Юный техник"
знаменитый иллюзионист-манипулятор Арутюн Акопян свои секреты издательству
продавал на последней странице и Ванька улучшался.
Подвернувшийся "на
минутку", двоюродный брат Сони, дядя Сеня, с которым родители дружили
семьями, когда отец при деньгах был на "ЗАГОТЗЕРНО", а потом как-то
разбежались, оказался фокусником-любителем художественных самодеятельных
коллективов некоторых промышленных предприятий, на которых он подвизался с
переменным успехом. Но поскольку профессия фотограф его основная профессия,
фиксирующая семейные события эпохальной значимости (типа новобрачные на тарелочке)
и дающая масло на заработанный в промышленности хлеб, дядя Сеня от иллюзионизма
отошёл и передал Ваньке азы иллюзии, манипуляции и аппаратуру, сделанную своими
руками и на заказ. Ванька укрупнялся.
Достигнув успеха на иллюзорном
поприще среди сверстников, родственников и знакомых, он решил расширить
зрительскую аудиторию и предложил себя администрации народного цирка при Доме
Культуры им. 40-летия Октября. Ему не отказали, но и не взяли "на
фокусника", мотивируя: "Мы не можем каждому первому, пришедшему с
улицы, профессиональные секреты выдавать. Походи пока в кружок цирковой
акробатики при Доме Культуры им. 30-летия Октября, а там посмотрим". И
Ванька согласился.
Воробей отказался. Сломленный
духом в попытках обрести себя в большом спорте (чем они только не занимались за
свою короткую жизнь), Воробей заартачился: "Мы с тобой полгода плавали в
ДЮСШ? Плавали. В волейбол целый месяц играли на "Динамо",
баскетбольный мячик гоняли на уроках рисования в спортивной школьной секции, -
методично загибал он пальцы, - даже "на гимнастику" целую неделю
ходили при "Спартаке". На велосипедах с погнутым рулём ездили. На
коньках фигурировали… А толку? - пальцы сложились в неправильный кулак. - Лучше
я в кружок авиамодельный пойду при Доме Пионеров. Там набор объявили, и воск
пчелиный можно раздобыть. У него вкус медовый". Ванька возражать не стал,
но последнее слово оставил за собой: "Я в твоём Доме Пионеров на баяне
играл в раннем детстве", - ни с того ни с сего заключил он и уговорил
"на акробатику" лепшего (лучшего) друга по школьной парте Валерчика.
Валерчик жил на Большой Морской с
матерью, отчимом и маленькой сестричкой от второго маминого брака. Воспитывался
в основном по хозяйству и в строгости, не обращая внимания на низкую
успеваемость, за которую мать часто вызывали в школу, а отчим строго взыскивал
ремнём. Морским ремнём. Отчим был мотористом речного пароходства и бороздил всю
навигацию. Сойдя вразвалочку на берег, и не вдаваясь в подробности, он
опрометчиво проводил разбор, игнорируя пролетарского педагога Макаренко вместе
с его методикой воспитания: "Детей бить нельзя".
Сочувствовавший избитому другу
Ванька старался повысить показатели Валеркиной успеваемости всеми доступными и
недоступными методами. Занимаясь приписками (в классных журналах и дневнике) и переписью
домашних и контрольных заданий силами соболезнующих отличниц, он достигал
неплохих результатов. Ради друга. Сам для себя Ванька ни у кого и никогда не
списывал, да и Валерчик честным был и ленился лишний раз попросить: "Дай
скатать", - поэтому Ванька и мобилизовал отличниц, которые искренне
предлагали свои каллиграфические домашние и контрольные работы на тогда ещё
ручное ксерокопирование.
Повышение успеваемости Валерчика
было Ваньке не в тягость, а его мамаше с отчимом - в радость. Не важна методика,
важен результат. В семье моремана Ванька был своим и авторитетом. Поэтому его
предложение родители Валерчика встретили с воодушевлением и педагогическим
намерением оградить ребят от тлетворного влияния улицы, а самим Валерчиком
безучастно: "Какая разница куда, лишь бы не сидеть с этой маленькой
плаксой!"
Тренировки в секции цирковой
акробатики проводились дочерью руководителей коллектива народного цирка Михаила
Бенционовича и Татьяны Кузьминичны Крихелли, заслуженных артистов, ушедших по
возрасту на заслуженный отдых и посвятивших себя делу воспитания подрастающего
поколения в поле деятельности искусства смелых.
Дочь, Галина Михайловна, тоже
была артисткой цирка, воздушной гимнасткой, но, получив производственную
травму, ушла на тренерскую работу. Муж её, жонглёр, служил в Армии, отбывая
воинскую повинность и подкидывая шарики в художественной дивизионной
самодеятельности.
Ваньку не покидали иллюзии насчёт
присовокупления к таинственной касте фокусников, магов и чародеев, но его
прорвало с другой стороны. То ли перед молодой и красивой Галиной
выпендривался, то ли врождённое шутовство… И не просто кривлянье, а как-то всё
в меру и к месту. Под клоуна косил. И самое главное - ему это нравилось и
получалось.
Галина ухахатывалась на
тренировках вместе со всем коллективом самодеятельных акробатов, а дома -
только и разговоров о Дворецком. Заинтересовался сам Крихелли. Приехал
посмотреть. А Ваньке невдомёк на предмет чего, тем более объявили
контрольно-проверочные занятия по пройденному материалу. Валерчик результаты
показал. Прыжки, кульбиты вперёд-назад, сальто-мортале… а Ванька не очень, хоть
и старался.
"Ничего из него не
получится", - вынес приговор мэтр и покинул тренировочный зал. Галина
тихонько присела на гимнастическую скамейку и расплакалась. Окружившие её
акробаты утешали, как могли и допытывались, но она не призналась. Взяв себя в
руки, продолжила тренировку. На отпущенную Ванькой очередную шутку и
эксцентричный пируэт не отреагировала. Впервые. Ванька внимания не обратил и
продолжал куролесить, пробив брешь и разогнав тучи непонятной тренерской
печали.
После тренировки Галина сказала,
чтобы Ванька остался и, когда все ушли в душевую омывать потные и пыльные тела
после трудов праведных, поведала: "Я отцу предлагала тебя в клоунаду
забрать, а ты подвёл. Не оправдал. Клоуну, чтобы улыбку у зрителя вызвать всё
уметь надо на профессиональном уровне. И жонглировать, и вольтижировать, и
фокусы твои, и много всякого разного. А у тебя почему-то всё наоборот".
Иван призадумался: "Были бы кости, а мясо нарастёт", - ни к тому, ни
к сему резюмировал он и направился в раздевалку.
Слов на ветер Ванька не бросал, и
безотлагательно повысил свою прыгучесть с помощью Валерчика, Галины Михайловны,
личной настырности и ежедневных тренировок. Прибывший через месяц сам Крихелли
был приятно удивлён, сказал Галине: "Молодец!" - и тут же предложил
Ивану перейти в труппу народного цирка. Ванька скромно поблагодарил и
отказался, мотивируя преданностью делу, которому служишь. На выдвинутое им
контрпредложение: "Вы нам с Валерчиком номер поставьте, и мы будем у вас
выступать, а тренироваться у Галины Михайловны", - заслуженный папа
согласился. Галина цвела. А фокусы… Что фокусы? Иллюзия!
