Рос Ванька статистически
правильным ребёнком своего времени, воспитываясь на светлых образах Красной
Шапочки, Павликов Морозова и Корчагина, земляков-пионеров Вити Хоменко и Шуры
Кобера, комсомольцев Зои Космодемьянской и Александра Матросова. Презирая, как
и всё статистическое население необъятной Родины, международный империализм в
целом, и американцев, которых вот-вот догоним и перегоним, в частности, он
готовил себя к борьбе за дело Ленина, Коммунистической Партии и Советского
Народа.
Упражнялся в фехтовании с
уличными мальчишками на подходящих для этого дрючках, имитирующих грозное оружие
гражданской войны. Воображал себя Чапаевым и, накрошив от пуза
"белых", с победой возвращался домой. Назначенная бабушкой Соня,
исполняя роль Анки, "зализывала" на пузе у Ваньки боевые раны
зелёнкой (настоящих ни дедушек, ни бабушек у него не было - усопли, не
дождавшись).
Участвовал с переменным успехом в
кулачных уличных боях. Ополчившись против пришлых мальчишей-плохишей, отстаивал
районную территориальную независимость. Периодически совершал набеги на
капитализированные сады и огороды частного сектора. Короче, вёл активный образ
жизни подрастающего строителя Коммунизма, постоянно находясь в полусытом (не
путать с полуголодным) состоянии.
В те далёкие и, как оказалось,
неправильно-застойные времена проявилась у Ваньки неосознанная тяга к подрывной
деятельности, незнамо врождённая или приобретенная. Началось всё со спичек.
Подражая героям-партизанам Великой Отечественной, Ванька выходил на
"железную дорогу" и "пускал" под откос "вражеские
эшелоны". В состав группы подрывников партизанского отряда, имени Лумумбы
и Ковпака одновременно, входили он сам и Воробей на стрёме. "То, что отцы
не взорвали, мы взорвём, то, что отцы не добили, мы добьём!"
Роль железной дороги исполняли
трамвайные рельсы, ангажированные по случаю близкого расположения, а
"вражеских эшелонов" - непосредственно трамваи маршрута №1, №2, №3.
Замаскировавшись под отдельно стоящий куст, Ванька сноровисто выкладывал
содержимое спичечного коробка на рельсы с определённым им лично интервалом до
появления движущегося объекта, и стремительно отходил в засаду. Ничего не
подозревающий трамвай, грохоча своими нахальными железными колёсами на стыках
невозмутимых рельс, наезжал на заложенные Ванькой заряды серных головок,
издавая токкату, отдалённо напоминающую автоматическую очередь отечественного
ППШ. Ванька дерзал, меняя расположение зарядов, интервалы, количество… но эти
неуклюжие трамваи с рельс не сходили. Долго он бился, стремясь добиться
положительного результата эмпирическим путём, но тщетно. И никто его не
надоумил, что в трамваях пассажиры, а сам он как-то и не учёл это
несущественное обстоятельство, стремясь к заветной цели и повторяя историческую
ошибку многих "великих" стратегов социальных взрывов.
Потерпев фиаско в борьбе с
"железнодорожными составами", подрывная группа перешла на более
интеллектуальное поприще. Пришедшие на выручку спичечной сере магний и марганец
в совокупности давали эффективный результат в деле развития уличной подрывной
деятельности. Изготовленные на основе этих химических элементов
"конфетки", издавая громогласный хлопок, распугивали прохожих,
переходящих улицу в неположенном месте, что явилось посильным вкладом
"партизан" в дело борьбы за соблюдение правил дорожного движения
несознательными пешеходами. "Дымовухи", учиненные из плёнки идеологических
диафильмов, дополняли панораму баталии, приближая к боевой обстановке взрывы
общественного мнения.
Живая мысль Ваньки не смогла
остановиться на достигнутом. Бессознательно перебирая элементы таблицы
Менделеева, он случайно нашарил углерод, который, в определенном соединении с
металлами и неметаллами, давал взрывоопасное вещество карбид, который, в свою
очередь, реагируя с банальной водопроводной водой, выделял газ, способный
провести некоторую работу, а в закрытом объёме - взрыв. Личное открытие Ваньки
никак не было связано с научным прогрессом читающей страны, тем более что
народно-хозяйственный карбид был введён в обиход задолго до ванькиного
открытия, а таблицу Менделеева он хоть и видел в школе, но не вникал в
содержимое.
Первый "блин", который
комом, подрывники выбросили в очко общественной уборной, затолкав карбид
пропорцией "на глазок" и залив водопроводной водой опорожнённую
бутылку из-под "чернил" ("чернила" - это "чэрвонэ
мицнэ", красное креплённое, в смысле вино; "биомицин" -
"билэ мицнэ", белое креплённое, в том же смысле).
Не дождавшись ожидаемого
результата и избавившись от неудачного опыта, Ванька и Воробей открыли
дискуссию по поводу проводимого эксперимента в неподалёку расположенной беседке
"чёрного" двора.
-Карбид
натолкали по самое некуда, а воды маловато, - раскладывал Ванька
умопомрачительный пасьянс, в смысле мозги напрягал, - свободного пространства
для накопления газа не осталось и "ударник" (взрывное устройство) не
сработал…
-Ударник не
только сам впереди идёт, но и других за собой ведёт, - вдруг многозначительно
перебил коллегу Воробей стахановской пословицей, провожая взглядом мичмана,
уединившегося в индивидуальной кабинке общественной уборной по естественной
надобности, как впоследствии оказалось, по тяжёлой.
Ванька, где-то подспудно питающий
надежду, что хоть и с замедлением, но всё-таки сработать должно,
заинтересованно уставился на дверь кабинки, в очко которой они недавно
выбросили эксперимент. По воле случая из имеющихся в наличии всех свободных
кабинок, мичман выбрал именно эту и не заставил себя долго ждать. Итог
эксперимента модифицировался в экскременты.
После глухого хлопка дверка
кабинки с визгом растворилась, и перед подрывниками предстал разъярённый
морской волк, изгаженный судьбой. Результат был налицо. Но больше пострадала
нижняя часть. Покрывшись обильными пятнами под цвет коричневого загара верхней,
она скромно белела отдельными местами над спущенными флотскими штанами.
Видавшие виды штаны брезгливо впитывали в себя стекающее разжиженное дерьмо.
Эпатированные подрывники, не продумав заранее пути отхода (не было
необходимости), не тронулись с места. Справедливый гнев и незаслуженная кара
настигли их незамедлительно, как говорится, не отходя от кассы. Мужчина со
спущенными штанами бежит медленнее, чем женщина с поднятой юбкой, но они не
бабы, а партизаны, и убегать никуда не собирались, встретив возмездие лицом к
лицу, испачканному и зловонному.
Фронтовое братство мужской
половины населения дворового сообщества, за исключением инженера Советникова,
который не принимал участия в боевых действиях Великой Отечественной войны, а
раздавал советы на оборонном предприятии эвакуированном глубоко в тыл, о чём
свидетельствовал длинный ноготь на правом мизинце, причинило партизанам
дополнительные неудобства и заставило покраснеть.
У Ваньки в большей степени нижнюю
часть, которая скромно белела над спущенными штанами, исполосованная отцовским
армейским ремнём, у Воробья - верхнюю. Учитель истории, являясь одновременно
педагогом, единственным дворовым коммунистом и застрельщиком движения за коммунистический
быт, ограничился двухчасовым лекторием, надавив на неокрепшую психику
"ребёнка". Линчевание проходило на открытой дворовой площадке при
всеобщем обозрении соседей и с их молчаливого согласия, а дворовой интеллигент,
тыча своим необстриженным мизинцем, ещё и советы подавал. Разборки! А разборки
до добра не доводят, побуждая негативные явления и низменные проявления. В
данном случае партизанами завладела подлая месть.
Мичман являлся единственным
владельцем автотранспорта на всей улице имени легендарного революционера.
Транспортное средство тогда ещё не так развитого частного сектора носило
историческое название "Победа" и громоздилось нерукотворным
мемориалом одноимённого Девятого Мая середь двора.
Мичман редко выезжал в свет и
держал средство передвижения с сухими баками, в целях противопожарной
безопасности, а по мере надобности делал заказ на горюче-смазочные материалы
дяде Коле-таксисту, который ему и уступал по договорной цене. Работая в ночную
смену, дядя Коля-таксист подруливал ко двору, и выставлял две канистры (на
полную заправку) с расхищенным народным добром в палисадник моремана. В два
приёма. По мере поступления. Продукт вечерней дойки - ночью, а утренней - рано
утром, как и положено по всем негласным канонам машинного доения.Пробудившийся мичман заправлял свой агрегат и
выезжал по своей надобности куда надо. Эта процедура была отработана годами и
не представляла тайны для соседей, хотя всегда проводилась в режиме строгой
секретности.
И вот как-то раз после публичной
порки, возвращаясь заполночь с очередного набега на неприятельские сады,
партизаны стали невольными свидетелями закладки контрабанды в тайник
палисадника. Месть вспыхнула мгновенно в необузданной Ванькиной башке и
подвигла на активные действия. Бензин был слит в злополучное очко, которое
оказалось крайним и единственным со светящейся лампочкой Ильича, а
освободившаяся ёмкость заполнена банальной водопроводной водой из колонки,
которая в те времена подавалась народонаселению круглосуточно и бесперебойно.
Совершив надругательство над светлыми помыслами мичмана (так тебе и надо,
ябеда!) партизаны разошлись по своим квартирам, и забылись сладким мальчишеским
сном…
Обласканный лучами утреннего
солнца, Ванька столкнулся проснувшимся взглядом с пасмурным лицом отца, не
предвещавшим ничего хорошего. "Одевайся. Я тебе покажу Кузькину
мать!"
Кузькина мать, тётя Муся
(Богиня), сидя в своём палисаднике, билась головой об стену и рыдала навзрыд,
периодически успокаиваясь и причитая по безвременно ушедшему сыну, Кузьме
Богину.
-Куда он ушёл?
- поинтересовался любознательный Ванька у хмурого отца.
-В больницу
ожоговую. Вся жопа выгорела и яйца на потолке. Карета скорой помощи увезла
ночью. Признавайся, твоя работа? - ответил отец по своей еврейской привычке
вопросом на вопрос.
-Не-е-е-а, -
проблеял Ванька, воспитанный на героизме Зои Космодемьянской и шмыгнул в
просвет между сомневающимся отцом и дверным косяком.
На основании опроса местных
жителей и краткого доклада Воробья по имеющимся у него скудным соображениям,
Ванька выдвинул, как результат проведённого разбирательства, следующую версию,
которая в интересах следствия сохранялась в строжайшей тайне.
Дело представлялось так: Кузьма,
находясь на выданье, пересчитал в очередной раз полуночные звёзды со своей
невестой и отправил последнюю домой. Уединившись, решил наконец-то отправить и
естественную надобность, которой приспичило после длительного воздержания (с
целью не показаться засранцем в глазах невесты). Для чего он и посетил кабинку
со злополучным очком и единственной лампочкой на весь уборный комплекс.
Пренебрегая предупреждениями
Минздрава и подвергшись буржуазной идеологической обработке наскальной рекламы
советских общественных сортиров типа "Сраньё с куреньем, что чай с
вареньем",Кузьма, пристроившись на
очко, закурил, бросив горящую спичку в район предстоящего бомбометания.
Обильно применяемый
коммунхозовскими уборщицами государственный, а потому халявный, лизол для
санобработки мест общественного пользования в целях предупреждения развития
эмбрионов холеры, притупил нюх ночного влюблённого, что и привело к
непредсказуемым последствиям.
Ворованный бензин ярко вспыхнул
всеми своими парами, лишив Кузьму права на наследника, невесту - свадьбы (в
связи с наметившейся нетрудоспособностью жениха) и вверг Богиню в переживания
за собственного сына. Что оказалось впоследствии зря. Кузьма оправился.
Поджаренная жопа смотрелась даже очень поджаро, на зависть многочисленным
откормленным вислым коллегам, да и сваренные вкрутую яйца давали неплохой
эффект, попутно преумножая налог на бездетность.
К расследованию подключился и
воробьиный папа, но вотще. Партизаны молчали, как и положено партизанам, тем
более прямых улик не было, а косвенные к делу не пришьёшь. Не могли они
отвечать за все безобразия, протекающие бесконечной чередой в застойном
коммунистическом быту. Да и вещдоки были увезены несведущим мичманом с концами,
спрятанными в воду.
Рачительный мичман залил не обе
канистры сразу, а по одной иволей его
Величества Случая первой попалась канистра утренней дойки, которая позволила
ему благополучно доехать до пункта назначения. Но, высосав горючее, система
питания автомобиля запросила ещё. Мичман залил. Обнаружив подмену: "Суки!
Слили! Но на хрена воду заливать!" - мичман списал непотребство на местную
шпану, жалуясь соседям по приезду. Так и обошлось. После этого трагического
случая Ванька сделал для себя ещё один жизненно важный вывод, решив, что любой
взрыв должен быть целенаправленным и управляемым, и отошёл от дел. От подрывных
дел. Навечно. Но в ожидающем его будущем товарищ Величество Случай распорядился
иначе. А пока Ванька перебросил свой врождённый интеллект на более мирные игры.
Карты…
