«А за окошком месяц май»… Сроки прибытия
комиссии вышестоящего штаба перекладывались, откладывались… и переносились на
более поздние, в связи с отсутствием финансирования на командировочные расходы
членов прибывающей комиссии. Оставаясь в напряжении до выяснения конкретных
обстоятельств, личный состав городка и цивильное население, обречённые судьбой
на совместное проживание и переживание, продолжали усердно готовиться к
итоговой проверке. Правда, накал спадал, энтузиазм пропал, но идея ещё висела…
-Один ум
хорошо, а два сапога пара. А вы? Три сапога пара?! Тогда зачем он сюда лежит?
Говорите или каждый по очереди, или один человек. Нужно делать не как лучше, а
как положено. Поставлю, и будете стоять стоя…
-Кто там стоит,
сидя на лавке? Вы же сапёры, а не люди. Вы мне договоритесь. Если вам отрезать
уши, будете похожи сами на себя. Ставлю вопрос ребром: «Или мы будем, или не
без этого!» Заряд летит сначала по параболе, а потом по инерции. Кому ты спишь?
Я краем уха всё видел. Вы мне меньше всего не нравитесь. Вы чего глаза свои на
меня смотрите? Молчать! Я вас заставлю говорить, не вас меня учить! Я этого
терпеть ненавижу. Вы же работаете спустя кое-как. Совершенно уж совесть
обнаглели. И не делайте на меня свои обиды. Вы что? Ни разу неграмотный? Это же
страшные ужасы!!!
Чтобы не допустить дальнейшего
«расхолаживания», командование полка организовало проверку своими силами,
присвоив ей высшую категорию «Генеральская репетиция». Результаты проверки
оказались утешительными, что радовало. Командиры подразделений вникли во все
нужды подчинённого личного состава, чётко отвечая на вопросы проверяющих: «Год,
число и месяц рождения, откуда, когда и кем призывался, успехи в боевой и
политической подготовке, нормы обеспечения…»
-А скажите
товарищ капитан, боец Камельков у вас в портянках или в носках?
-В носках,
товарищ подполковник!
-А снимите-ка
сапог товарищ Камельков…
И Камельков снимал, демонстрируя
ненадёванный до этого ни разу носок. И Иванов снимал, и Петров, и Сидоров…
Портянка - портянка, носок - носок… Товарищ подполковник догадывался, что
согласно частично нереализованному плану обеспечения вещевым имуществом,
портянок на всех не хватало, но вот то, что командиры обули любимый личный
состав: на одну ногу - носок, на другую - портянка, чтобы проявить глубокие
знания, - осилить не смог…
-Товарищ
старший сержант Дыбченко. Как вы достигли таких блестящих успехов в деле
слаженности и сколоченности вверенного вам подразделения?
-Да никак не
добился. Служу Советскому Союзу Социалистических Республик, вот и всё.
Но засидевшийся в пыльном
кабинете товарищ подполковник не отставал:
-Ну, вот
скомандуйте мне что-нибудь, товарищ старший сержант!
После непродолжительных уговоров
и с молчаливого согласия командира роты, Дыбченко, заметив недостатки в ношении
формы одежды проверяющим подполковником, привычно подал команду:
-Товарыш
подполковник, застэбнысь!
-Допустим, я
застегнулся, что дальше?
-Товарыш
подполковник, застэбнысь!
-Считайте, что
я застегнулся, дальше что?
-Застегнитесь,
товарищ подполковник. Он с третьего раза в морду бьёт, - посоветовал наивному
подполковнику умудрённый жизнью и набравшийся опыта рядовой Комельков… и на
этом проверка слаженности закончилась.
На проведённых
контрольно-проверочных занятиях по политической подготовке обучаемые
продемонстрировали высокий политический дух, не менее высокие знания, а главное
требуемую массовость. На любой вопрос проверяющего вздымался лес рук (правых).
Получив от растерянного проверяющего право выбора отвечающей жертвы,
руководитель группы политзанятий вызывал отвечать того единственного, который
тянул левую, проштудировав именно этот вопрос, полученный от самого
руководителя, накануне ночью. Экзаменационные билеты для слушателей групп
политзанятий, как и для всех обучаемых вузов страны, государственной тайны не
составляли, но вот охватить их в полном объёме давалось не каждому… первому.
Ахиллесова пята армейской жизни -
ПХД (пункт хозяйственного довольствия), но и там придраться было не к чему.
Плотно пообедав (гречневая каша с курицей, с целой курицей), проверяющий лично
убедился, что и остальных кормят не хуже. Выстроившись в колонну по одному,
личный состав срочной службы проходил строевым шагом мимо повара на раздаче,
который добросовестно выкладывал каждому в котелок черпак с кашей, черпак с
курицей. И невдомёк было сытому проверяющему, что курицы всего-то две. Одну он
сам съел, а другая - к черпаку привязана.
На смотре учебно-материальной
базы тоже никаких инцидентов не было, за исключением разве что голубых учебных
мин. Но, учитывая то, что краска цвета хаки, была израсходована на
свежевыстраданный забор, а голубая оказалась невостребованной нитроэмалью,
давно списанной по всем приходно-расходным документам службы тыла в количестве
пяти тонн, командование закрыло глаза. Надо и голубизну обозначить, не всё то
золото, что блестит, а тут мины…
Боевые стрельбы, вождения штатной
техники, тактико-специальная подготовка и остальные малозначимые предметы обучения
проверке не подвергались по причине отсутствия табельных поставок боеприпасов,
горюче-смазочных материалов и прочего ресурса…
А за круглым ламберным столом шли
дебаты… ни о чём.
-Вы слышали,
Федя выиграл в лотерею Жигули!
-Во-первых, не
в лотерею, а в преферанс. Во-вторых, не Жигули, а пять бутылок пива. В-третьих,
не выиграл, а проиграл. И, в-четвертых, не Федя, а Вася. Но в остальном - все
правильно.
Сдача проверки была отмечена
партнёрами по преферансу росписью очередной пульки. Цугундер, ехидно глядя на
Валета, тщательно тасовал распечатанную свежую колоду.
-Я недавно два
глупостных слова прочитал на нашем заборе. На "Х" и на "М"…
-На
"Х" я и сам знаю, а что такое "М"?
-Моржовый…
Завершив обряд раздачи, и
отодвинув прикуп в безопасное место, Цугундер эластично перешёл к байкам
преферансистов:
-Перед
поступлением в нашу верхнюю земельную бурсу, дослуживал я срочную службу в
Группе Войск, в одной из линейных частей. Подобралась компания для игры -
капитан, старлей и нас двое. Постоянно вместе заступали в наряд по штабу - они
дежем и помдежем, а мы, соответственно, дневальными. Ну и всю ночь до подъема,
разумеется, писали. Ситуация: сидим в обвальном пасе, причем, господа офицеры,
в придачу еще и в жопе. Выйти не можем - карта не позволяет, а бросать пулю -
жаба душит. Наконец, за пять минут до подъема кто-то нечеловеческим усилием
воли срубает-таки семерик, все начинают приводить дежурку в господень вид, а я,
по обычаю, рассчитывать пулю. В этот момент открывается дверь, и на пороге
нарисовывается комдив, весь из себя в тренировочных штанах и в кедах - бегал он
по утру, видите ли. Ни слова не говоря, этот благородный патриарх Вооружённых
Сил подходит к столу, берет в руки пулю, долго ее рассматривает, хмыкает в усы
и распоряжается - сержантскому составу по десять суток губы за неуставные
взаимоотношения, а офицерскому - трое суток домашнего ареста за неумение
играть. Справедливый дядечка попался...
Служивый, находясь под
впечатлением сдачи проверки, пропустил мимо ушей байку о справедливости (от
которой крупно пострадал в своё время) и поделился сиюминутным, наболевшим:
-Каждый баран
должен отвечать за свои яйца! Если ты крестьянин, то должен пахать, если
строитель - строить, если генерал, то боевую готовность ковать. Вон Тракторист
Сергеевич, в шестнадцать лет орден Красного Знамени за пахоту получил.
Представляешь, сколько бы он за свою жизнь полезной площади перепахал, если бы
с правильного пути не сбился? А они - ппроверку! Я ему говорю, проверяющему
этому, мол, товарищ майор, если рядовому Кардану натянуть троечку, а
Симпомпончик без натяжки удовлетворил, то общий балл взводу удовлетворительный
получиться может и общие показатели войсковой части не снизятся. А он ни в
какую. Я бутылочку «VaneTallinn», который в венторге кончился, а у меня ещё есть, и про патриотизм.
Он не устоял. Запротоколировал. На следующий день: «Стоп!» - сам себе думаю.
Чего это я полгода должен в троечниках сидеть?! Я опять к нему. Мол, если
Симпомпончику четвёрочку натянуть (пятьдесят процентов - «хорошо», при
остальных удовлетворительно), то и взводу «хорошо», и вам хорошо и на стол -
две бутылочки «VaneTallinn». Переписали протокол. Вот, правда, сегодня голова
побаливает, но, я думаю, пивом подлечим.
Цугундер и Валет молча внимали,
раскладывая карты по мастям. Им проверку забором зачли, асфальтированием и
разминированием. Особо трепыхаться было нечего, да они и не дёргались.
Служивый дёрнулся от мелодично
дребезжащего телефонного аппарата, купленного в магазине антиквариата и
подаренного ему на день колхозника. Заблокированный с аппаратом дневального по
подразделению, в котором жил вверенный Служивому взвод, антиквариат давал
возможность прослушивать поступающую информацию, не отрываясь от важных дел.
-Где старший
лейтенант Служивый? - спросила трубка заинтересованным голосом.
