Телеканалы постсоветов ломали
благочинный фетиш нравов: «Fuckyou!» Индустрия импортных
телепрограмм опережала видеопиратские кастеты в борьбе за рейтинг внемлющей
аудитории. Интеллигенция грядущих поколений, радикально переступив через
закомплексованность предков, впитывала комплексную мораль полноценной
цивилизации продвинутых "америкосов" у экранов мониторов и
телеприёмников импортного производства. Культовое телешоу «По ту сторону
замочной скважины» поднимало культурный уровень алчущих народных масс безумным
сериалом сексуальной интриги, где опрелая героиня лихорадочно соображала во
всех ста шестидесяти трёх сериях: «…паду ли я, пронзённая стрелою», - втолкнув
дрожащею рукою, наконец, героя склоненный венец. Кричала женщина: «Ура!» - и
как перчатки мужиков меняла… А мужики ЗАТО оттягивались «У КОЛХОЗНИЦЫ», запивая
односторонность бытия разносторонней телетерапии. По эту сторону забора. А по
ту сторону - лес…
Апрель, снег подтаял.
Проваливаясь по колено в сугробы, Обруч из лесу вышел: «А где же народ?».
Первый день апреля выдался на редкость удачным, день ясный, вешний… вёдро! В
городке вёдро, а в лесу сугробы.
Валет полчаса тому позвонил:
«Поступило сообщение от Цугундера. Командир полка перенёс мероприятие на более
ранний срок. Будет присутствовать сам! Включай обороты. Встречаемся через
тридцать минут. С супругой. Место встречи изменить нельзя». Супруга на
дежурстве, а у Обруча мясо на шашлык замариновано общественное. Ведро
общественного мяса! Точнее, произведено мясо Нырялой, выкуплено Калигулой,
замариновано женой с утра, а жрать будут все приглашённые на вечер. Калигуле
капитана присвоили. Праздник! Слабость у него к организации народных гуляний.
Потоптавшись ещё немного и ощутив
спинным мозгом всю прелесть талой воды, хлюпающей в снятых с вооружения
сапогах, Обруч забеспокоился: «Нет никто! Случилось что-то?! Может, враги границу
перешли?! В городке ещё ни разу такого не было, чтобы народное гулянье
сорвалось»… Так он и влетел, как был, в дежурку с ведром и в мокрых сапогах. В
комнате дежурного по части толпился народ в пелене табачного дыма. Эдак всегда
и бывает при объявлении сигнала «Сбор» в ожидании постановки задач, но почему
при его появлении - «Ура!» …и вспышка смеха в гогот перешла.
…а ларчик просто открывался, на
пульте кнопочка была… Все обстояло следующим образом. Обеспечив внутренний
порядок и службу войск, блуждающий взгляд Дежурного по полкумайора Цугундера, минуя кнопку "Боевая
тревога!" зацепился за светящееся табло оперативного календаря, на котором
высвечивалось: «1996 год. 1 Апреля. Московское время: 5 часов 29 минут». В
дремлющую голову Цугундера ворвался мозговой шторм, без предупреждения.
Преферанс - игра умов. Отвечай в масть вистующего! Цугундер, временно оставив
без присмотра аксессуары боевого дежурства, ушёл в область подсознания. Он
разлиновал пулю, перетасовал колоду, расставил пепельницы: "В преферансе
пёра не бывает. Непёр - это непонимание класса игры партнера. Главное не
тактика, не стратегия, не воля. Главное психология…"- и игра началась, отыгрываясь за давно
съеденных баранов…
Шифротелеграмма с информацией о
присвоении товарищу старшему лейтенанту Калигуле очередного воинского звания
«капитан» пришла месяц тому назад, но секретная почта плетется с черепашьей
скоростью фельдъегерской связи, и пока ещё не дотащила до штаба полка выписку
из приказа старшего начальника о присвоении. Кодекс офицерской чести не
позволял приколоть на погон долгожданную звезду, не посетившую дно полного
стакана. А обмыть звезду в стакане сорокаградусного зелья разрешалось после
того, как командир вручит капитанские погоны на служебном совещании или перед
строем. А командир вручит, когда выписка из приказа придёт. А выписка из
приказа тряслась малой почтово-багажной скоростью. А бутуз старшой достал:
«Када каписяна палюсись?» И весь городок изнемогал от нетерпенья: «Када
каписяна палюсись?»
Телефон зазвонил в 5.30. «Слушаю,
старший лейтенант Калигула», - не успев проснуться, отрапортовал вышколенный
командир разведроты. «Товарищ старший лейтенант. Поздравляю вас с присвоением
очередного воинского звания «капитан»! В десять ноль-ноль быть в кабинете у
командира полка в парадной форме одежды. Выписка пришла. Дежурный по полку
майор Цугундер». То-то рада, то-то рада Ксюша, дети, вся семья, поздравляют,
обнимают…
В шесть утра Калигула разбудил
Нырялу, в шесть тридцать Обручи получили мясо на закваску и приглашение на
природу на девятнадцать ноль-ноль, после дежурства. В шесть пятьдесят Валя
Валет озадачилась выпечкой, а майор Валет - добычей «горючего». В семь десять
всё остальное легло на Слабодрыщенок. К девяти тридцати несведущее население
городка было охвачено слухом, который разнёсся с завидной для фельдъегерской
связи скоростью.
В девять сорок пять сплочённая
семья Калигулы прибыла к ступенькам штаба. Ксения Ивановна со старшеньким за
ручку, Калигула в парадной форме одежды, и младшенький в коляске.
Вместо предполагаемой девочки,
похожей на маму, родился мальчик - вылитый папа. Не было в городке УЗИ, а
разочарованное население, ожидавшее девочку, со слов матери, присвоило мамаше
псевдоним Ксюша-Ксерокс.
Встречало дружную семью
официальное лицо старого преферансиста Цугундера, расплывшееся в добродушной
улыбке, и любопытные лица зевак, которым больше делать было нечего. Не ведая
обо всех утренних мероприятиях, проведённых Калигулами, товарищ майор Цугундер
извинился: «Товарищ старший лейтенант. Прости, но я ещё с первым апреля тебя
поздравить забыл. Замотался…». Калигула побледнел, Ксюша покраснела, дети не
отреагировали.
«Оправиться!» - сказал Суворов, и
тысяча штыков мелькнула под забором. «Назад!» - сказал Суворов, но было поздно.
Забор, качаясь на волнах, поплыл. А вместе с ним Суворов».
Опустошенные праздником юмора и
смеха Калигулы развернулись, заложив крутой вираж и, шокнутые первоапрельской
всеармейской юмориной, направились к Валету за советом. Он тоже преферансист…
Валет задолжал Цугундеру.
Несколько лет тому назад послали их с "группой товарищей" в
длительную командировку, с отрывом от семей военнослужащих. Командировка - так
себе, ничего особенного. И побочный эффект как у всех - воздержание. И боролись
с ним, как обычно. На стороне. Вот лишь один Цугундер по бабам не ходил. Он был
принципиальным противником супружеских измен и побочный эффект удовлетворял
спортом, чтением книг и сексом по телефону с женой. Остальным командированным
это было непонятно, но здорово. И пометили они Цугундера перед отъездом двумя отечественными
резинотехническими изделиями для безопасного секса, которые втайне от владельца
упрятали в карман его форменной рубашки. Цугундер не заметил. Приехал. Всё
путём. Танька, верная супруга, после троекратного исполнения супружеских
обязанностей на радостях за стирку принялась и на какой-то неудачной минуте
извлекла из поношенной Цугундером рубашки эти самые изделия. Естественный
вопрос: "Зачем и для чего?" Цугундер - преферансист. Сразу смекает и
выдаёт: "Понимаешь, дорогая, время сейчас такое, что можно что угодно
подхватить, вот полковой доктор и выдал нам всем перед командировкой по два
штуки. Я своими не пользовался. Для тебя берёг. Пригодятся…" Счастливая
Танька к подруге. Мол, так и так. Слово за слово, ну и: "А твой
привёз?" Конечно же, Валет не привёз. Чуть дело до развода не дошло. Еле
уладил…
Валет чутко, даже можно сказать
отзывчиво отреагировал на ситуацию, в которую попали Калигулы: "...вполне
он мог бубну снести... бубну снёс, так черва осталась... две, конечно, мы ему
всунем, две - это минимум... сначала спокойно трефу отберем, а потом пику
прорежем..." Дав отбой всем лично приглашённым Калигулой и не опровергая
слухов, Валет продолжил партию, стравив обязательного Обруча с непросчитавшим
все ходы Цугундером.
Обруч, по раскладу Валета, после
получасового отстоя должен был прийти в дежурку и, получив поздравление с
первым апреля, морально уничтожить дежурного по полку за такие шуточки. Так всё
и произошло. Зрелище потрясающее! Обруч доверие оправдал и в выражениях эмоций
не стеснялся. Выражение «куриная попка» было самое корректное из уймищи
применённых формулировок, сотрясающих прокуренную атмосферу.
Ликованию избранной аудитории,
приглашённой поучаствовать в финальной партии «игры умов» праздника юмора и
смеха не было предела. Оттянувшись и насмеявшись, разошлись, утирая слёзы
сквозь смех: "…засадили игроку паровоз на мизере"…
Остался Цугундер с чувством
неловкости от несыгранной партии. Вошедший начальник штаба, разгребая перед
собой клубы дыма, поинтересовался: «Что это у тебя гогот стоит, как на конюшне,
и дым коромыслом?» Товарищ майор Цугундер ничего ему на это не ответил,
внутренне успокаивая самого себя одним из постулатов опытного картёжника «Умей
проигрывать», и сдержанно выслушал ещё ряд замечаний, но последнее указание
уходящего начальника штаба лишило Цугундера обретенного самообладания: «Вызови
Калигулу на пятнадцать тридцать к командиру. Выписка из приказа пришла на
капитана»…
А в смешанном лесу дрова ломали и
шашлыками пахнул костерок… А в марте тех переизбрали, кто не успел за первый
срок…
