5

 

В полумраке бального зала центральный супер ди-джей старательно разогревал не золотую молодёжь, отрабатывая гонорар, полученный от щедрот Анны Павловой. Сопровождало его в этом нелёгком деле подсвеченное стриптиз-шоу. Женское - в том углу, мужское - в этом. Под милые молодёжному сердцу звуки импортной какофонии стриптизёры совершали сложные эротические прыжки. Как с шестом, так и без него, не говоря уже вокруг (шеста). На подтанцовку задействовали трансвеститов. Так, на всякий случай.

Андрей рыскал глазами, выискивая подходящий объект для удовлетворения потребности соседа, который не переставал вожделеть, а ртом жаловался на трудности и перипетии семейной жизни. Женился он недавно, с лёгкой руки Анны Павловой. Невеста была по всем параметрам столицы, но после медового месяца, проведённого на островах, забеременела, и жизнь его стала невыносимой. Светила отечественной гинекологии ежедневно и тщательно следили за развитием эмбриона на дому, загромоздив полезную площадь спальни хитроумной медтехникой…

-         Какой срок беременности? - поинтересовался ничего в этом не смыслящий Пьер.

-         Девятый…

-         Так совсем ничего осталось перетерпеть! - обнадёжил отчаявшегося соседа сосед, строго памятуя о сроках вегетации человеческого эмбриона.

-         Девятый день!!! Дурья твоя башка, акушер хренов. Вон лучше смотри туда. Нравится?

-         Хороша!

-         Ну, так пошли познакомлю.

Лёгкой походкой сытых ловеласов они направились к группе девочек, которые облюбовывали мальчика с шестом.

-         Привет, Андрей!

-         Здравствуй, Элиз - и плотоядно улыбнувшись, Андрей представил соседа. - Знакомься. Пьер Кюрю. Побочный сын одного из бывших архитекторов перестройки. Образовывался в Париже. Имеет счёт в швейцарском банке. Рост - 189. Телосложение упитанное. Размер бицепса, трицепса и прочих мускулов сама оценишь, если захочешь. - Развернувшись к побагровевшему Пьеру, Андрей продолжил. - Элиз. Законная дочь одного из прорабов постперестроечной архитектуры. Образование - гарвардское. Банк - of America. 90 - 60 - 90. Постельный темперамент от… и до глубоких царапин на спине. Иногда кусается…

Лихо прикрыв ладошкой зарубцевавшийся шрамчик прокушенной мочки, Андрей по-военному откланялся:

-         Честь имею!

 

Молодые люди, измерив друг друга оценивающим взглядом гробовщика при замерах клиента, убедились в искренности слов общего знакомого и после обязательного поклона и реверанса запрыгали в такт музыке, старательно исполняя супермодное движение тыльной стороной ладони в районе носовой полости, которую будто бы неожиданно покинула вся имеющаяся в наличии слизистая оболочка. Смена положения рук была обязательна, все остальные части тела дёргались самопроизвольно. А поговорить?

Немного употев, Пьер, с согласия дамы вечернего сердца, увлёк знакомку на первый этаж в прохладную роскошь пальм, берёз и кондиционеров. Облюбовав удобную лиану и галантно потревожив обезьян: "Брысь!" - они, раскачиваясь, перешли от ритмичного танца на третьем этаже к спокойной беседе на первом. Изъяснялись на английском (США) и русском (Москва).

 Темы затрагивались разные. Как военно-политические: «Почему американский президент Клинтон, отдавший приказ без объявления войны бомбить суверенную страну, не сидит на скамье подсудимых вместе с президентом Югославии Милошевичем, обвиняющемся в геноциде?» - так и бизнес-экономические: «О "православном банкире" и сенаторе Совета федерации от республики Тыва, ставшим объектом внимания французских правоохранительных органов при вложении финансовых средств в компании и недвижимость Ниццы».

Даже о культуре говорили. О раннем ренессансе и позднем барокко. Об обвинениях, свалившихся на знаменитого режиссера Люка Бессона в связи со смертью оператора во время съемок «Такси-2». О Britney Spears говорили:

-         "Britney Spears!" - не то, чтобы приятно, но презентабельно и современно. Параметр у барышни отменный и имя на слуху. На грани меж эротикой и порно…

-         Мусолят эту Spears упорно, а она не виновата, что нашим «символам» эстрадным необходим патологоанатом для достижения таких же результатов…

О спорте: "Россиянин Денис Конончук предъявил иск к Госкомспорту и Олимпийскому комитету России в связи с бездействием российских чиновников на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити"…

-         Idee fixe! Молодец! Не догонит, так согреется… Истец! Межмуниципальный суд столицы Конончуком будет гордиться. Если выиграет, станет олимпийцем!

О присуждении золотой медали французской танцевальной паре - Marina Anissina (Марине Анисиной) и Gwendal Peizerat (Гвендалю Пейзере), которые оказались на первом месте, обогнав российскую Ирину Лобачеву и Илью Авербуха… На интимно-медицинскую тему "СПИД" не говорили (а кто их знает, почему?)

Получив глубокое моральное удовлетворение от беседы с прекрасной леди, Пьеру захотелось большего, но он не знал, как затронуть эту щекотливую тему. В образовавшуюся паузу проник мелодичный голос Элиз на чисто русском языке:

-         Пьер! А не провести ли нам эту ночь вместе? Да, кстати. Зачем ты красишь лошадь в зелёный цвет?

-         "Moccoka"?  - уточнил не совсем въехавший Пьер.

-         "Moccoka, Moccoka", у меня дома есть - заверила Элиз и они покинули, по-английски, русское общество мадам Анны Павловой…

Ударившая в голову сперма, не позволила рассудительному Пьеру вспомнить один из постулатов жизни: "Не подставляй спину!" - и он подставился…

Косность российского общества - приоритетный порядковый номер. Каждый стремится быть первым. Стремится… стремится… и помер. Первопричина смерти есть рождение с биркой на судьбе "стереотип", а между ними времяпрепровождение. От сих до сих: ужасающих и ошеломляющих, апатичных и искрометных, постыдных и триумфальных, коммуникабельных и бесконтактных…

 

Смазав чистым спиртом кровоточащие на спине Пьера царапины, которые вознамерились запятнать белую рубаху великосветского мачо порочащими каплями, и вернув в исходное положение нераспечатанную банку лапландского кофе "Moccoka", который сближает, но не понадобился, Элиз заторопилась. До горячего оставалось минут пять…

Благополучно использовав преимущества автомобиля Репетуйкина с мигалкой и не дожидаясь навязчивого сервиса со стороны дежурного секьюрити, она самостоятельно хлопнула дверкой, процокала по ступенькам парадного подъезда, обдав жаром невменяемых пулемётчиков, и шмыгнула в холл. Удивлённый Пьер еле нагнал её у крокодила: "Элиз!"

Элиз плавно обернулась, одарила скучным взглядом гробовщика, зарывающего свой талант в землю и, процедив сквозь зубы: "Извините, молодой человек, я вас не знаю", - поспешила на второй этаж, недоумённо завиляв сытыми бёдрами.

Опешивший было Пьер взглянул на крокодила: "Крокодил более длинный, чем зелёный". Крокодилу это не понравилось. Он считал себя более зелёным, чем широким и, уронив кристально-чистую слезу, обиженно нырнул в длину рыбкой.

Пьер улыбнулся и, бросив вдогонку исчезающей леди: "Пардон, мадам, ошибся. Paris vaut la messe (Париж стоит обедни)", - неспешной походкой проследовал в том же направлении. "Соскучилась по маме", - проанализировал ситуацию Пьер на пути следования и беспечно вошёл в зал. Лишь проспиртованная спина чуть-чуть саднила…

 

На всё про всё у них ушло в общей сложности минут тридцать пять. Мама не кинулась, общество не заметило, к горячему успели, а государственный водила Репетуйкина даже не догадался. Шеф часто раскатывал с мамой столичной красавицы в служебное время, а во внеслужебное дочь пользовалась: "Шеф послал. Домой сгонять надо…" А кто переспрашивать у "самого" будет? Надо, так надо. У имущих свои причуды…

Элиз росла смышлёной девочкой. Свою смышлёность она проявила ещё в раннем детстве. Лет пять ей тогда от роду было. Как-то в очередной раз наведалась к ним какая-то бабушка из министерства культуры. Долго слушала, как мать уговаривала тогда ещё маленькую Лизку съесть "ну хотя бы ложечку паюсной икорки, свеженькой" (и это после пяти ложек деликатесной манной кашки!) потом не выдержала, утопила в бокале докуренную до мундштука беломорину и сиплым голосом изрекла: "Ешь, Лизка. Вырастешь, мужика не выдержишь…" - на, что Лизка, впитавшая обрывки фраз маминых телефонных разговоров вместе с грудным молоком, по-детски наивно скомпилировала: "А чего его держать? Сам влезет… и сползёт".

 

Элиз и в этот раз проявила себя паинькой. Усевшись подле матери, весело щебетала ей на ушко что-то несусветное, но радостное, а счастливая мамаша расплывалась в улыбке, мол, гляньте люди добрые, мол, дочь воспитала, от маменьки ни на шаг, девственница, суженному бережётся... В ОГЛАВЛЕНИЕ