14

Районный военный комиссар полковник Йосып Засимович, по национальности грузин с украинской фамилией Шашкомахайло уже третий час потел над разложенными на рабочем столе документами и никак не мог взять в толк. Перед ним лежали личные дела трёх призывников и секретное предписание центрального аппарата. На одном из личных дел значилось "Косяк Шлангович Придворкин". На другом - "Касатик Шломович Притворкин". На третьем - "Кильдык Шаймерденович Притыркин".

Руководящий документ с угловым штампом и лиловой подписью высокопоставленной фамилии, которую-то и в слух произнести боязно, предписывал освободить от всеобщей воинской повинности Косяка Шланговича Притворкина. Факт несовпадения был на лицо. Все три КШП состояли на учёте в его районе и какой-то из них "подлежал", но какой не вырисовывалось из заголовочной части документа.

Полковник Шашкомахайло допил седьмой стакан отечественного чая "Радость" (импортный "Липтон" он не пил, оставаясь верным присяге, данной трудовому народу) и, пересев за стол для совещаний, вызвал службу поддержки.

-         Ты понымаешь, генацвале? Шо цэ воны пышуть? - обратился он к самому смышлёному майору Урнасу.

Урнас принюхался, шевеля губами, перечитал документ по буквам от верхнего колонтитула до нижнего и на сорок третьей минуте выдал:

-         Мо-ти-ви-ров-ку пос-мо-три-те и чи-сло.

Полковник посмотрел. Прочитав о хронической беременности Притворкина, он налился кровью и почернел глазами, но добравшись до даты исполнения документа, расхохотался во всю мощь прокуренных лёгких.

-         Пишлы гэть звидсиля! Бэздэлныки, да-а-а-а! Пьёте кровь на халяву с комиссарского тела! - гаркнул он на группу поддержки и та горохом выкатилась за пределы служебного офиса.

На документе стояла дата исполнения: "1 апреля сего года" (которая ничего общего с днём дураков не имела, совпало так). Успокоившись и вызвав одним нажатием кнопки восьмую чашечку отечественного чая, Шашкомахайло размашисто черканул на всех трёх папках с личными делами: "Завтра же призвать и заслать к чёртовой матери!" - но подпись, на всякий случай, не поставил. И наступило завтра, которое потрясло хотя и не весь мир, но для многих стало значимым…

Проделав утреннюю гимнастику (одно приседание в туалете и бег трусцой по ступенькам), Косяк Придворкин заглянул в почтовый ящик. Там лежала повестка в военкомат. "Вчера, наверное, принесли, когда мы в гостях были, - весело подумал Придворкин. - Быстро же они управились. Призыв только начинается, а билетик уже готов. Молодец бабка!" В повестке значилось: "Уважаемый… просим прибыть в любое удобное для Вас время до 10.00 утра с целью уточнения маленькой формальности… Нежно целую и дико извиняюсь военком… подпись".

Ызыргыль Франциевна Придворкина давно растолковала любимому правнучку, что в конце весеннего призыва ему выдадут "белый билет", который поставит окончательную точку в его отношениях с воинской повинностью. А тётка денег вчера дала на костюм для предстоящего выхода в свет. "Заскочу в военкомат, потом пойду костюм выбирать", - решил будущий денди и, насвистывая незатейливый мотивчик, явился "добровольно".

Остальным двум КШП тоже вручили повестки аналогичного содержания, вызвав большое недоумение, но Шашкомахайло перестраховался, на всякий случай, и подключил спозаранок специальный наряд народной милиции, который успешно справился с поставленной задачей, доставив этих двоих с двумя вывихами нижней челюсти (третью не успел, сама пришла).

В военкомате была суматоха. Смышленый Урнас за ночь проанализировал и к утру представил результаты анализов непосредственному начальнику: "Не мог такой серьезный человек шутки первоапрельские шутить. Это проверка!" Непосредственный начальник, Шашкомахайло, объявил тревогу и приказал весь компромат сжечь, всех отсроченных "бугаёв", которых за последние годы набралось не так уж и мало (по весомой причине размера гонораров работникам меча и орала, за добро добром), признать "Годен". Все полученные гонорары зачислить на внебюджетный счёт Министерства Обороны и сделать умное лицо. Сотрудники напряглись лицом, сбились с ног (и с левой, и с правой), но задачу выполнили. Никто не хотел остаться безработным, а добро - приходящее, наживём…

Всех троих КШП обстригли, вправили челюсти и отправили к чёртовой матери в химвойска. Остальных - по наряду и разнарядкам минувших лет. Забегая вперёд, надо отметить, что коллектив районного военного комиссариата под руководством и при участии полковника Шашкомахайло, который лично всех трёх КШП (двух  с вправленной челюстью и одного с отвисшей) в вагон затолкал и долго ещё стоял на перроне, уставясь вслед ушедшему поезду, достиг небывалых успехов за последнее десятилетие. Он не только досрочно выполнил план призыва на 100%, а и перевыполнил на 200%. Так, на всякий случай.

Командиры отдельных воинских частей, впервые получившие добротное молодое пополнение (из отдельно взятого военкомата), отнесли данный прецедент на счёт начавшегося, наконец, реформирования. Прознавшие об этом глашатаи массовой информации поспешили довести до широкой общественности: "Наконец-то вершится…"

Распространённая СМИ информация дошла и на самый верх. Министр обороны получил благодарность от Главнокомандующего, а Шашкомахайло вместе со всеми районными комиссарами округа - часы настенные, командирские. Окружные военкомы обмыли ценные подарки, но всё равно не поняли, за что их наградили и за счёт каких средств. За счёт внебюджетных, конечно…

Пока военные праздновали победу, штатские сжигали нервы. Подходил срок огласки завещания Шмитта, а этот непутёвый французик куда-то запропастился. Помолвка особых волнений не вызывала, но тоже держала в напряжении. Да и эта старуха… Перефьютькин заметно нервничал.

Нервничали и Придворкины. Пропал Косяк. Третья неделя на исходе, а о нём ни слуху, ни духу. Ориентировка, данная органам внутренних дел, и фотороботы, развешанные на трамвайных остановках (другими видами транспорта Косяк брезговал), никакого результата не дали. Опрос местных жителей тоже.

Нервничала и Наташа. Помощница, несовместимая с человеческими условиями существования, давила на психику и, в конце концов, выдавила. Наташа давно бы уже уехала к себе в Ростов, но чувство долга её удерживало. Она должна была вручить ключи, оказавшиеся у неё по воле случая, ответственному квартиросъемщику. А он не появлялся. Информация, полученная от Косяка давала шанс, но и этот куда-то исчез. Приближался срок помолвки. Наташа, временно проживающая в квартире Пьера, с отвращением отправилась в родительский дом, где единолично властвовала помощница, выпроводив родителя на летнюю сессию. Семейство Придворкиных было в сборе и в рыдах.

-         Здравствуйте. Придворкин не появился? - дальше порога Наташу не пропустили.

-         В армии твой Придуркин! Телеграмму вчера принесли.

-         Во-первых, не мой, а ваш. А во-вторых, в какой армии? В иракской?

-         В хиракской! - невежливо информировала помощница и захлопнула железную дверь фирмы "Медвежатник".

За закрытой дверью бились в последних конвульсиях остатки светской жизни Придворкиных. На все звонки Перефьютькину, Анне Павловой и другим тем, кто мог помочь, трубка отвечала одно и тоже: "Абонент не доступен".

Первые робкие шаги Ызыргыль Франциевны Придворкиной в направлении шантажа влиятельного лица были пресечены в корне. Её вмиг вычеркнули из списков, тем самым изгнав из великосветского общества, и обвинили в оговоре и подрыве государственности. Никто себе даже и представить не мог, чтобы такой великий человек, как Перефьютькин, пачкался об старуху Ызыргыль. А Перефьютькин и мысли не допускал, что данное им указание может быть не исполнено по месту и по времени. Вот только не мог понять, что ещё надо "этой старой заразе".

Да и винить кого? Все всё исполнили до последней буквы. Но вот как раз из-за этой самой буквы злополучной фамилии весь сыр-бор и разгорелся. И, может быть, волей небес вся ответственность за содеянное пала карающим мячом на семейство Придворкиных? "Эта старая зараза" глухонемой не была, но была шепеляво-глуховатой. Возраст. Надо добровольно и во время старым из света  уходить. По старости… на тот свет.

Тем временем очистившийся от светской жизни Пьер подлетал к подмосковному аэродрому "Чкаловск" на военно-транспортном самолёте ВВС в составе группы сопровождения эшелона…

Распрощавшись с боевыми товарищами и не дожидаясь Андрея, Пьер остановил первый попавшийся КАМАЗ (не потому, что КАМАЗ, а потому, что первый) и без приключений доехал до площади Гей-Люссака. Сердце подсказывало: "Тебя ждут". И не обмануло. Дверь открыла Наташа.

                            В ОГЛАВЛЕНИЕ