23

Но не всё так было гладко, как хотелось. Омрачала воинская дисциплина в солдатской среде. Нарушали её вопреки положениям Внутреннего Устава избалованные каким-то Косяком старослужащие (Андрей со слов заместителя по воспитательной работе сначала считал, что это кличка наркомана, случайно просочившегося через тщательный отбор работников военных комиссариатов, а оказалось имя). Привнеся рыночные отношения в бескорыстную армейскую среду, этот Косяк инициировал эпидемию. Солдаты и сержанты, вращаясь в своём кругу, перешли на жёсткие законы бизнеса. Появилась всему своя цена. Наряды градуировались по прейскуранту от 50 рублей за место в патруле, до 20 за несение службы в столовой. Были свои цены и на подшитие подворотничка, чистку обуви, стирку обмундирования, санитарную обработку мест общего пользования и даже получить фингал, чтобы потом чухнуть и оправдаться процветающей "дедовщиной" в Армии, стоило больших денег. А бесплатно и не трогал никто никого. Сильно надо с голытьбой связываться, хотя и дрались, но по совести, за наиболее доходные отрасли армейского быта. Ничего не поделаешь. Закон рынка - выживает сильнейший. Сила есть, ума не надо…

Андрей был с этим не согласен, отдавая приоритет разуму, и вырабатывал стратегию… но неожиданно нагрянувшие стихийные события его опередили. Начались предурожайные (затрудняющие сбор урожая) проливные дожди. С грозами и градом. В одну из таких непредсказуемых метеоцентром грозовых ночей сараи образца одна тысяча девятьсот тринадцатого года не выдержали хлынувшего с небес потока и рухнули в одночасье. Освободившаяся вошь смылась, угрызая всё живое, встретившееся в белье, и вырвалась на просторы степей. Сбившись в одну плотоядную массу, она угрожала безопасности страны, кося без всяких угрызений совести владельцев навороченных "Мерседесов" и развороченных "Запорожцев". А какая ей разница? Застигнутые в ночь люди спасались лишь в редких зарослях камыша искусственных и естественных водоёмов.

Поднятые по боевой тревоге личный состав, прапорщики, офицеры и гражданский персонал, обретающиеся в гарнизоне, оставив сокращённые посты и отправив несколько посыльных в Сальск, для оповещения жительствующих там арсенальцев, как один набросились на смытую вошь, пытаясь водрузить её на место. Под проливным дождём и раскатами грома, при свете молнии и армейских фонариков без батареек, они загоняли разбушевавшихся питомцев в специальные силки, рискуя кровью и жизнью до окончательной победы над ядрёной вошью.

Назначенные Андреем группы транспортировки доставляли полонённых обратно за колючую проволоку и запирали в неразрушившихся зданиях жилищного и казарменного фонда. В то же самое время наблюдатели и инструкторы, сбившись на крыше "Интуриста" в неуправляемую стайку, отталкивая друг друга и бранясь на чисто русском языке, стремились забраться по верёвочной лестнице в вызванный из ближайшего посольства вертолёт.

Неравная борьба продолжалась трое суток. Без сна, без отдыха, без пищи… Старый прапорщик Поделкин, закоренелый холостяк и женонавистник, проживающий  в Сальске, проснулся от постороннего, но назойливого звука. В соседнем дворе жалобно и противно выла система противоугонной сигнализации. Но ни это его оторвало от просмотра сладкого сна минувших похождений. Дребезжало стекло под ритмичными ударами посыльного: "Товарищ прапорщик! Подъём! Тревога!" Старый прапорщик мигом впрыгнул в обмундирование, затолкал оставшиеся от очередного изобретения пуговички в пустующую укупорку от использованной в выходные "Виагры" и пулей оседлал стоящий во дворе мотоцикл, забыв в спешке упакованные пуговички на столе.

В Сальске грозы не было. Было солнечно и радостно. Проснувшийся утром племянник Поделкина Федул, гроза местной дискотеки, проживающий с дядей на одной территории, сладко потянулся. Он нигде не работал. Руки росли не с того места и назывались "ноги". Находился на иждивении дядюшки, у которого руки за четверых, и праздно проводил время на р. Ср. Егорлык, отлавливая раков.

Одевшись по последней сальской моде, умывшись во всех местах и плотно позавтракав, Федул отправился к бабе, в сладострастном предвкушении. К бабке Матрёне (сродственнице) неделю тому назад приехала столичная "чувиха", племянница. Сначала какие-то ухари понаехали с задачей обеспечить проживание "принцессы", но Матрёна их отшила, мол, сама разберусь. А потом и сама явилась. Три дня тётка и племянница распугивали раков своими дебатами. На четвёртый поутихли, а на шестой красавица появилась в огороде, воткнув свои ногти со стразами и spa-педикюр в жирные грядки чернозёма. Вот тут-то Федул губу и раздул.

Он понял, что так просто "чувиху" не возьмешь, и прихватил с собой, на всякий случай, упаковку дядькиной "Виагры[1]". Дядька хвалил, да и его женщины неплохо отзывались, да и в газетах пишут… Долго ли, коротко, но Федул в контакт вошёл.

Обкусанный и обцарапанный он победоносно вернулся и стал ждать следующего дня. Принцесса обещала навестить своего принца, найдя вескую причину для получасовой отлучки в райцентр. Слово своё сдержала, и держала ежедневно, лишь на четвёртые сутки опомнившись. Она с ужасом вспомнила, что совсем забыла о предохранительных мероприятиях в благоприятный период. Да и не мудрено после пережитого.

Девочка она была решительная: "Пропадать, так с музыкой! Сделаю аборт". Но долгожданная беременность не наступала, а вместо неё на шестые сутки пришли банальные месячные.

 "Чувиха" с радостью и издёвкой объявила Федулу, что он неплодовитый телепень и дала от ворот поворот. И вовремя дала. В ворота входила тётя Мотя. Забыв последнюю таблетку "Виагры" на полочке в отведённой девичьей, Федул спешно ретировался. Конечно, в постели с ним было хорошо. А поговорить? Да и критические дни. Короче, надоел.

Эгоцентричный Федул не собирался всё так просто спустить этой безбашенной фурии и обратился в сальский филиал "Института Генетики и Репродукции". Там ему определили и сказали, что как племенной он годен, но в его организме обнаружено наличие молекул доселе неизвестного препарата, который убивает репродуктивность сперматозоида, и спросили что, мол, ел.

Гордый Федул показаний не дал, ухмыльнулся и, празднуя возмездие, рассекретил преамбулу (таблетки) и амбулу (результаты анализов) Лизке (так её баба Мотря называла). Лизка фыркнула: "Тем более. Импотент несчастный!" - и больше они не встречались (в Сальске).

Проведя пасмурные критические дни на грядке, Элиз (а это была она) отпросилась у тёти Моти на почту. Бушующая внутри молодость схватила за живое. На почте она дала маме телеграмму с заверением в искренности покаяния, непритязательно намекнув на возвращение из ссылки, и… случайно встретила Андрея.

Андрей переломил ситуацию, собрав воедино весь арсенал и объявив палаточное положение для людей и казарменное для бездомной вши. Воинская дисциплина заметно возросла, окрепнув при дружной ликвидации последствий стихийного бедствия. Расселённый в палатки личный состав вместе с командирами и наличествующими у некоторых семьями жил в единении и согласии, согласно уставам Вооружённых Сил. Всеобщая занятость по восстановлению порушенных строений сплачивала. Оставался не задействованным лишь штат военно-научной лаборатории. Но и ему вскоре нашлось применение…

Андрей обрадовался встрече. В нём шевельнулось что-то давно забытое, и он с радостью согласился познакомиться с тётей Мотей, чтобы при случае засвидетельствовать мадам Общак о переменах, произошедших с Элиз за время пребывания в ссылке, и совсем забыл о междугородних переговорах с женой (по телефону), на которые, собственно, и приехал.

Тётя Мотя любила военных. Она хлебосольно угостила "деточек" душистым чаем и наливочкой собственного изготовления. Поговорив о том, о сём, Андрей с Элиз уединились в девичьей. Что-то там посмотреть.

Оглядывая новые апартаменты первой столичной невесты, Андрей зацепился взглядом за полочку и, застыв, поинтересовался: "Откуда это у тебя?" Элиз пыталась отмахнуться ничего незначащей шуткой, но Андрей настойчиво требовал разъяснений. Элиз вяло, в общих чертах, обрисовала. Не удовлетворившись полученным ответом, Андрей вникал всё глубже и глубже. Его интересовала любая мелочь, в части касающейся пуговички, и он всё спрашивал и спрашивал. Элиз была вынуждена раскрыть все подробности, вплоть до тех, что даже в свете считались подробностями частного характера. Она чистосердечно во всём призналась и заложила прапорщика Поделкина, сведения о котором получила от Федула в минуты интимной близости.

Наконец-то не выдержав допроса с пристрастием (сколько можно!) и импульсивно взорвавшись от навязанной кем бы то ни было необходимости отвечать за собственные поступки (да пошёл он!) она вызывающе протянула пуговичку Андрею, которую так и продолжала считать "Виагрой" (откуда ей знать?) "Может, попробуешь?"

"Попробую!" - вдруг согласился Андрей, на удивление сразу. Жертвуя своим телом ради науки, он проглотил злополучную пуговицу и прилёг рядом с уже подготовившейся Элиз в ожидании эффекта. Эффект превзошёл ожидание. Придя в себя, Андрей поблагодарил тётю Мотю за угощение, Элиз за содействие и озадаченно убыл к себе…

Прапорщик Поделкин никого не сдал, но намекнул на анестезиологов. Анестезиологи держались дружно и стойко, но после инъекции приличной порции медицинского спирта хором раскололись и сдали весь запас, который скопили. Поделкин, вдохновлённый бескорыстными действиями подельщиков, пришёл сам, с повинной, и принёс накопленное, которое уместилось в пакете из-под муки, а пакет - в авоське из-под продуктов первой необходимости.

Андрей направил вещдоки, собранные в добровольном и принудительном порядке, на лабораторное обследование и ждал заключения научной экспертизы. Через неделю перед ним лежали документы, подтверждающие двойное действие неизвестного миру препарата, выработанного ядреной отечественной вошью.

Оказалось, что бельевая вошь, находясь в нечеловеческих условиях долговременного хранения, стихийно мутировала, приобретя некоторые свойства лобковой. Испарения ферментов, выделяемые мутантом, годами оседали конденсатом на пуговицах изделия, которые вступили в неуправляемую реакцию с осевшим и надоевшим за такой большой промежуток времени ингредиентом. Возникший самотеком симбиоз при попадании вовнутрь организма мужской особи (тоже совершенно случайно) дал двойной эффект: повышенную стойкость всего того, что находится вблизи лобка и угрызение хромосом и яйцеклеток в период впрыска…

                               В ОГЛАВЛЕНИЕ