На растроганную Элиз нашло
временное затмение разума и она, решив: "Не мне, так никому!" - подарила
Наташе "Пежо" белого цвета.
-Это тебе лично
от меня. В дорогу.
-Ой, спасибо! -
обрадовалась Наташа неожиданному подарку, и они с Пьером выехали в
Ростов-на-Дону своим ходом.
За рулём сидела Наташа. Рядом
Пьер ловил попутный ветер и распевал на все лады полюбившуюся песенку. Их
переполняли чувства и восторг от полученного за такой довольно-таки короткий
срок избытка впечатлений. Не в силах удержать его при себе, они решили
завернуть к Андрею (поделиться) и Наташа резко крутанула руль, направив
автомобиль на грязную просёлочную дорогу, изобилующую характерными выбоинами и
колдобинами. "Пежо" нехотя взвизгнул тормозами и завернул. По этой
дороге умные не ездили, а счастливых не наблюдали. Наталья и Пьер Кюрю были
первыми. К чистому грязь не прилипает…
Прилипающая импортная мина,
установленная юристами Элиз на днище автосалона по всем правилам минновзрывной
юриспруденции, не выдержала испытаний российским бездорожьем и позорно отлипла,
скатившись в чумазую сточную канаву. Переполнившись стыдом за отечественных
разработчиков и гневом на российских дорожников одновременно, она не выдержала
условий пребывания в нечистотах безалаберности и через полчаса взорвалась, не
причинив никому вреда. Одной колдобиной больше, одной меньше - какая разница?
У Андрея был выходной, а в
выходной опять были выборы каких-то кандидатов в чьи-то депутаты. Волоконские,
как добропорядочные граждане собирались, но тут ворвался неспрогнозированный
смерч на белом "Пежо" с сильным акцентом иностранности клаксона и
закружил, и заштормил…
После официального приёма
"чем Бог послал" (не пили, Кюри на пять минут заскочили), начался
обмен мнениями по половому признаку. Наташа обменивала свои впечатления на
внимание Юлии и Антошки, Пьер щедро делился с Андреем.
-Наташа! Вы
гений! Какие великолепные эскизы! Какие красоты! И как Вам удалось всё так
натурально отобразить?! - Юлия непритворно восхищалась, вспоминая забытые
времена светской жизни, классическую литературу, живопись… - Наташенька, Вы уж
извините, но вот здесь мне немного не понятно: на лицах женщин, купающихся в
долине гейзеров, отражается нега пребывания в термальных водах или негатив
нахождения в экстремальных условиях?
-Мне сверху
тоже было неудобопонятно, поэтому я решила изобразить их ныряющими…
-Так это не
лица?! Извините, давно в свете не была, перестала чувствовать живую природу,
извините…
У Андрея с Пьером была своя, не
менее интересная тема:
-…оставили мы
Наталью пейзажи рисовать, место там безопасное, а с этим горным козлом (Андрей
так Кизяка негласно нарёк на свадьбе) пошли на праздник посмотреть. Редкий,
сказали, праздник. Язычники его один раз в четыре года празднуют. Нашёлся у них
один русскоязычный, эмигрант первой волны, он нам пояснял. Их было двое,
русскоязычных. Но одного какое-то женское племя утащило. Он им цветных делает.
Беленьких. Для экзотики. А этот, переводчик, устроился работать национальным
меньшинством к пу-по-куякам. Делает то же, что и его коллега, но чёрненьких и,
в основном, еврейчиков. Так вот. Праздник этот называется
"Целование". Начинают к нему готовиться за месяц до начала. Вожди
назначают поцелуйников. Это которых целовать будут. Строится большой шатёр или
вигвам, или как хочешь, так и назови. Допустим палатка. Нет. Палатка это
слишком мелко. Палата! Большая такая палата. Делится эта большая палата на две части.
По горизонтали. В стенах нижней и на плоской крыше верхней прорезаются дыры
размером с иллюминатор. В назначенное время собирается народ. Разжигаются
костры, бьют барабаны, сопят сопилки, сыплются опилки, откуда-то сверху… День
становится, как ночь. И вот по головам ликующей толпы на крышу восходит главный
вождь. В волосах перья, в носу железка, в руках палка, а на всём остальном -
набедренная повязка сшитая из мантии какого-то беспозвоночного животного.
Следом за ним восходит его окружение, одетое чуть поскромней, но так же по
головам и рассаживается по кругу. Каждый в свою дырку. А Бар, так главного
вождя зовут. По отчеству не помню, но то, что Бар - это точно. Они там все
скандировали "Бар! Бар…" - и ещё что-то. Так вот, Бар возвеличивает
себя в центральной дырке - это сигнал к началу действа. Все люди племени
принимают изготовку как перед бегом на короткую дистанцию с высокого старта,
согнувшись вперёд, а по их спинам вскарабкиваются назначенные в верхнюю палату.
Много народа, должен я тебе доложить, туда набивается. Думал, провалятся, ан
нет. Одновременно с ними поползли назначенные в нижнюю палату, даже болше, чем
в верхнюю. Руками тех поддерживают, а задницы в иллюминаторы выставили. Как
последняя задница показалась, выскочили мастера изобразительных искусств и
стали рисовать на задницах всякие блага. Нарисовали и отскочили в сторону.
Народ повалил. Спешат, не мешкают. Там, брат, мешкать нельзя. Если кто
тормознёт, сразу же в него сзади стоящий воткнётся. А это у них по закону
запрещено, они не армяне, у них своя цивилизация. Целует народ задницы… Каждый
- каждую. Назначенные в нижнюю палату задницы подпрыгивают от любви народных
масс и на каждый поцелуй отвечают характерным звуком. Поставленные в верхнюю
палату входят в резонанс и передают народную любовь вождям. Таким же способом,
как и народ. Но все норовят заднице Бара любовь передать, толкают друг друга и
промахиваются. Бар народной любви не чувствует и лицо его наливается
откровенным беспокойством за своих подданных. Остальные же думают, что всё
хорошо, и продолжают целоваться…
-Послушай,
Пьер. А зачем они все целуют? Ведь это дело добровольное, как я понял.
-Правильно
понял. И я так спросил. Мне объяснили. Им всем пообещали, что они будут жить
хорошо…
-Ну и живут?
-И я так
спросил. Мне объяснили, что живут хорошо только назначенные в верхнюю палату,
нижние поцелуйники и, естественно, вожди. Остальные живут, как и жили, но
надеются, что и их когда-нибудь назначат. Есть, конечно, такие, которые на
праздник не приходят, но всё равно целуют. Так сказать, с доставкой на дом…
-Где-то я о
таком празднике слышал, или читал, или видел…
-Не мог ты об
этом знать. Мы там с горным козлом первыми иностранцами были. Даже Наташка не
видела.
-А я видел, -
упёрся Андрей, напрягая память.
-Упрямый ты! Ну
ладно, мы с Наташкой поехали, а ты вспоминай. Наталь! На выход!
-Иду…
Друзья распрощались до скорой
встречи и молодая чета Кюрю взяла с места в карьер, оставив часть впечатлений
добрым друзьям. Юля, нарядив Антошку, крикнула задумавшемуся о чём-то Андрею:
-Андрюша! Так
мы на выборы идём?
-Вспомнил! -
радостно откликнулся Андрей.
-Что вспомнил?
-Да, так.
Ничего, - ответил Андрей и брезгливо утёр губы тыльной стороной ладони. -
Конечно идём. А куда мы на фиг денемся с подводной лодки? Всё равно целовать
придётся…
Юля не всё поняла, но то, что
надо идти, знала точно. Ласково взяв мужа под руку, а сына за руку, она
направилась на избирательный участок реализовать своё гражданское право…
23
Пьер и Наташа, попрощавшись с
госпожой мамой, переехали на самостоятельные хлеба. На хлеб хватало. И на жизнь
оставалось. На безбедную жизнь. Апанаж! Молодые въехали в один из уютных
коттеджей кампуса[1],
возведённого под эгидой ООН.
Подключившийся к фонду
"ФЗМОНБЖ" международный капитал перестроил "Арсенал
44/бис", переименованный в интернациональный картель "DESERT
COMBAT"[2]
(DC[3]), до неузнаваемости. По
крайней мере, Андрей, когда на свадьбу приезжал, ничего не узнал. И никого.
Жизнь, быт и деятельность местных
жителей были организованны и протекали по евро… амери… Да не по каким
стандартам они не протекали. Они бурлили и кипели неадекватно. Как-то по-новому
и гармонично. От международного общепринятого стандарта остался лишь
возведённый в центре кампуса пьедестал, на котором скульптурная композиция,
выполненная из сверхблестящих материалов, символизировала никчемные остатки
бездарных мозгов на сером асфальте…
Военно-научная мысль
"ДК" продолжала работу над получением в лабораторных условиях
пуговицы, т.е. таблетки "Средство Шмитт", создавая массу основных и
побочных продуктов жизнедеятельности. Одним из видов побочных являлся
безудержный выход песка, смолы и мелких фракций щебня, которые ссыпались в
отвал.
Одному, точнее троим соображающим
из всех соображающих на троих, как-то в очередное соображение, но по новому,
пришла мысль. Ко всем троим сразу. "Чего зазря добру пропадать?!"
Трое бывших, но со стажем, соображающих анестезиологов прибыли к руководству и
выложили своё соображение. Руководство сообразило и построило асфальтовый завод
"TO STEPPES". Белый асфальт созданный на основе нуклеиновых кислот
бельевой вши и продуктов распада пуговиц, полученных лабораторным путём,
обладал невиданными доселе качествами. Он ложился на любую неподготовленную
поверхность, затвердевая намертво и строго горизонтально. При проведении первых
испытаний все присутствующие воочию прозрели и стали соображать, а
присутствовало всё руководство, личный состав и персонал "ДК".
Извечная проблема "Дураки-дороги" была решена, правда, в отдельно
взятом городке и в лабораторных условиях.
Полученное эмпирическим путём
решение проблемы "дороги" не стало конъюнктурным в отрыве от проблемы
"дураки". Главы местных поселковых, районных и прочих администраций
категорически отказались, мотивируя: "А на хрена оно нам? Наши дорожники и
так без подготовки асфальт в лужи кидають. Сезон постоить, а там энто… дыть её
тудь же. Безработица и социальный взрыв нам без надобности. Да и по нашему
серому асфальту куды сподручней ямы рыть, чем по вашему белому. Да и зарыть
(отчётность) попроще. Куды девать? В ту степь…"
За нашим рубежом оценили, но тоже
не взяли. Просчитали и сказали: "Пока не выгодно. Разномногий бизнес
пострадает. Поступление налогов в казну заметно упадёт, что может далеко
отбросить назад высокую развитость западной экономики". И за океаном не
взяли. То же самое сказали, но более высокоразвитей…
Заасфальтировав территорию
городка и жизненно важные пути, пролегающие по просёлочным дорогам (в Сальск,
Ростов…) администрация "ДК" выполнила на 30% директиву местного
начальства: "В ту степь…" Плата за проезд по заасфальтированному на
свой страх и риск бездорожью позволяла обеспечить безбедное существование
задействованным на асфальтном заводе трудоединицам и поддерживать
технологический процесс. Ещё и прибыль оставалась, за счёт которой
асфальтировали степь…
Пьер и Наташа, наделённые даром
соображения от рождения, легко вошли в ритм жизни кампуса. Естественная тяга к
творчеству сама вела их по жизни. Они чувствовали прекрасное и не замечали зла.
И оно (зло) само собой от них отскакивало, удручённое и поверженное в тщетности
попыток покорить.
Как-то возвращаясь на белом
"Пежо" домой, после занятий в изостудии "Мастер-класс",
Наташа заметила, что брошенная ею на белый асфальт косточка вишни (неделю тому
назад) проросла. Она восторженно сообщила об этом Пьеру. Он захотел посмотреть
и пощупать. Посмотрели, пощупали и в обоюдоостром сознании молодожёнов,
переполненных энергией творчества, зародилась безумная идея: "Чего зазря
добру пропадать?!"
